Немного помяв свои зады на советских деревянных брусках мы прошли под пешеходным мостом и неожиданно оказались совсем рядом со съемочной площадкой Доброго Утра от Первого канала. Конечно, это была не совсем неожиданность. Мы знали, что передача всю неделю снимается где-то в районе парка отдыха, но где конкретно – неизвестно. И вот мы стоим на возвышении, а внизу у самой реки целая площадка с камерами, микрофонами, проводами, кранами, операторами и осветителями. Мы послушали милую песенку о золотой свадьбе и насмотрелись на Светлану Зейналову с Романом Будниковым и с их огромным букетом ромашек в честь праздника семьи как в прямом эфире так и вне его. Жена была в немом восторге от близости к происходящему здесь и сейчас на федеральном канале. Грубо говоря, чуть не обосс… Светлана сначала подарила букет Роману, а Роман передарил его девушке Наташе, что пела песенку. Было еще два молодых человека имена, которых я не запомнил. Один аккомпанировал певице на синтезаторе, второй перебирал струны контрабаса, но без подключения. Он был нужен только «для массовки» в кадре. Жена уставилась на ведущих. Я же смотрел, как легко оператор управляется с краном, как сидит, покачивая головой, звукач в наушниках, как одновременно все заняты своим делом безо всякой суеты. Лишь изредка на площадке было слышно: «10 секунд», «Переключаем»…
Перекинувшись парой фраз и пожеланий с оказавшейся тут же случайно теткой, мы повернули назад. Побродив еще немного вокруг фонтанов и клумб парка Горького, направились вдоль реки. Прошли мимо Третьяковской галереи, где мы помочили ноги в Сухом фонтане. Мимо памятника Петру I, стоящему на огромном корабле с движущимися на ветру бронзовыми флагами.
Солнце сверху поджигало серьезно. Мое белое кожаное покрытие уже отливало красным и отдавало болью. Всего три градуса к югу в совокупности с аномально жарким летом давали свой результат. Поэтому, когда мы проходили мост влюбленных, я нервно кусал свои обветрившиеся сухие губы и искал глазами какую-либо тень. К сожалению, сквер 800-летия Москвы, как видимо и значительная часть города, оказался на реставрации, и я, в каком-то тумане, вышел на Большой Москворецкий мост, где были пойманы первые порывы свежего ветра. Вид, конечно, был завораживающий. Впереди виднелось место паломничества всех туристов, посещающих нашу столицу. К удивлению, я не обнаружил на площади большого количества китайцев, как это было раньше. Отметил так же, что мавзолей все еще посещают. Для жены же просто побывать в Москве и не посетить Красную площадь, было чем-то, по крайней мере, странным. За стенами Исторического Музея мы вошли в Охотный Ряд и спустились в метро.
На вокзале мы купили бутылку воды и почти сразу ее приговорили. В зале ожидания было душно. Далеко не сразу нашли сидячие места и дали ногам взвыть от удовольствия. Никто на скамейках никакую дистанцию и не думал соблюдать, для этого нужно было расширять сам вокзал. Да и маски носили не все. Через некоторое время стали думать о еде. Жена прошлась по вокзальным столовкам, смотря на ассортимент и цены. Ей приглянулась «Русская кухня», но нам там отказали из-за отсутствия QR-кода, который действовал на то время в заведениях московского общепита.
Зато в последней забегаловке представители Северного Кавказа, заправляющие на кухне, ничего не хотели слышать о московских правилах. «Наверно, вас еще на штрафовали» – подумал я. Пришлось, правда, отказаться от салата, который на кассе из капустного превратился в «золотолистный». Мы взяли по куриному супчику и лепешку. Суп, кстати, оказался вкусным до неприличия. Я даже поднял большой палец кверху. Черная борода за раздачей улыбнулась.
Электронная ячейка без проблем отдала нам свои вещи, и мы снова уселись в душном зале. Я не мог долго сидеть и иногда прогуливался по вокзалу, так как при этом потел меньше. Или чувствовал, что меньше. Как оказалось чуть позже, электроника срабатывает не всегда. Какая-то женщина, боясь опоздать на поезд, вместе с сотрудниками вокзала некоторое время пыталась вскрыть заупрямившуюся ячейку. Сотрудники перекладывали ответственность за происходящее друг на друга и пытались дозвониться до начальника. Крайним оказался слесарь с монтировкой, который и разрешил ситуацию. Я рассказал об этом случае жене и глаза ее потемнели.
Походив везде и всюду, я обнаружил, что на улице не так душно как в зале и предложил жене сменить место дислокации. «Только там сидеть негде», – предупредил я ее. Видимо, жена тоже больше устала от духоты, чем от ходьбы, и согласилась. Мы вышли из зала под тень навесной крыши Казанского вокзала. Жена, до сих пор переживавшая о странных билетах и плане «Б», увидела на вагоне большой логотип компании «Гранд Экспресс» и успокоилась. Но, как обычно, не насовсем. Мне кажется, женщины вообще не способны успокаиваться насовсем. Особенно те, у кого дети.