лежащим человеком, сутки! Все сразу решили, что он пьян, причем издали решили, и никому
в голову не пришло, что ему может быть просто плохо! И вызвали не "скорую", а милицию!
- Но, доктор, позвольте...
- Не позволю! Я теперь ваш дом за три квартала объезжать буду! Помирать будете - а
я через сутки! Загибайтесь себе на здоровье!
Хлопнул дверцей, кивнул Пете - погоняй, друг, тошнит меня от этих совковых буржуа
больше, чем от несчастного бомжа.
- Продолжение спектакля в больнице! - смеется Петя.
- А иди ты...
Даже не хочется думать, как встретит нас приемное отделение больницы. Вот ЭТО, что мы привезли, надо мыть, дезинфицировать, лепить из лохмотьев какое-то подобие
одежды, потом долго и трудно лечить. А ОНО на следующий после выписки день нажрется и
ляжет там же...
- Центральная!
- На приеме.
- Тройка свободна.
- Октябрьский, 17, квартира 62. Шестьдесят лет, женщина, плохо с сердцем.
- Понял, еду.
Это штатная пациентка, встречаемся как добрые знакомые. У нее пароксизмальная
тахикардия, приступ снимается за пять секунд, уколол - и порядок, человек ожил на глазах.
- Здравствуйте, Мария Семеновна!Что, опять параксизмалочка?
- Она, доктор, она! Таки совсем замучила, нет моих сил, на бисхаим пора! Не
дождусь вот никак...
- Кокетничаете, Мария Семеновна! Хотели бы на кладбище, меня бы не звали! Аня!
- Как всегда?
- Да. А вы, дорогая, на всякий случай запомните: со смертью кокетничать опасно: будете звать - придет, причем быстрее, чем я! А вот в больницу вам не мешало бы недельки
на три. Поди, года четыре уже не были? А?
-Хм, в больницу! А куда ж я Иосифа дену? Вы же его со мной не возьмете? У него же
нет обострения, так?
Черт, как же я забыл? Муж у нее в другой комнате, парализованный после инсульта.
Красивый такой старикан с густой курчавой сединой, крупным носом, черными, чуть
навыкате, умнющими глазами - в инвалидной сидячей коляске. Все понимает, только вот ни
есть сам не может, ни в туалет, ни сказать. Но как же понятно он молчит! Как кричат от
тоски и душевной боли его глаза! В первый свой визит я спросил старушку о детях - лучше б
не спрашивал. Все они в Израиле, и друзья там же, а кто и на кладбище. Пока дети с внуками
были здесь, старик держался, но уехать с ними не захотел: здесь прожил жизнь, воевал, здесь родные могилы - как от всего этого уедешь? Но уехали они - через месяц инсульт, парализовало. И если - а это непременно случится - жена когда-то не доберется до телефона, он вызвать "скорую" не в состоянии, ни даже соседей позвать, будет молча смотреть, как она
умирает, а потом сам следом.
Сейчас бы он, пожалуй, уехал к детям, да где уж! Не то что автобус, вокзал, билет, самолет - да и просто оформиться с документами - от всего этого и здоровый заболеет. А в
больницу его и в самом деле не примут. Ему нужен только уход, и у него, считается, есть
жена. Нет в больнице мест для таких одиноких стариков. Да и вообще им в жизни места нет.
- Ой!
Нормально, ритм пошел, в этот раз обошлось.
- Тройка, освободилась? Крутой переулок, 23, обезбольте. Два промедола.
- Понял, два промедола.
Тоже постоянный пациент. Но уже ненадолго: безнадежный рак. Лучше уж три
тяжелых вызова, чем один такой сверхлегкий: уколол, немного облегчил и прощай до завтра.
Обычно это работа фельдшера, я даже не выхожу из машины, но к этому больному пойду я.
Когда я еще работал в военном госпитале, этот подполковник лежал там с диабетом. Палату
передали мне, я заново провѐл всѐ обследование и диагностировал у него рак головки
поджелудочной железы. Его перевели в онкологию, но оперировать было уже поздно, отпустили помирать домой. Все равно это мой больной, и отправлять к нему одну Аню
неудобно.
- Здравствуйте, Федор Иваныч!
Какое там здравствуйте, с порога видно - финиширует мужик. Худущий, живот
огромный - водянка душит. Мечется.
- Ой, Владим Михалыч! - плачет жена. - Не узнает уже ни меня, ни вас, никого!
- Что это? - хрипит он. - Я же умираю, или вы ослепли, не видите? - напряженно
хрипит, а кажется ему, что кричит. - Я уже умер...
Вдруг взгляд проясняется, фиксируется на мне:
- А-а, тебя я помню, майор...-- Длинный костлявый палец пистолетом уперся в меня, в