— Неужели вы сомневались в том, что я выполню приказ господина гаулейтера? Мы выезжаем завтра, в десять утра. Желаю вам спокойной ночи, господин майор.
Прощаясь, Ридер внимательно посмотрел на Бережного. Он чувствовал, что здесь что-то кроется, но что именно — не мог догадаться.
В эту ночь караул вокруг дома Дарьи Семеновны был удвоен. Но представитель гаулейтера Крыма и его помощники мирно спали в эту ночь: надо было отдохнуть перед завтрашней решающей схваткой.
И только Дарья Семеновна долго молилась перед иконами за своих ребят…
Катер быстро шел вниз по Кубани. Рулевой хорошо знал фарватер: судно, обходя мели и перекаты, то прижималось почти вплотную к берегу, то выходило на середину реки.
Бережной с пристальным вниманием вглядывался в берега. Здесь, около родной станицы, он знал каждую отмель, каждую извилину реки… Вот в этом густом лозняке, у самой воды переходившем в камыш, он охотился за утками. У старого, высохшего карагача, над крутым обрывом, хорошо клюют окуни на малька… А вот здесь, на этой отмели, он с тем самым голкипером, которого немцы повесили на базарной площади, варил уху на костре, мечтая о путешествии по неизведанным кручам центрального Памира… Бережной испытывал какую-то особую нежность и к этим пушистым головкам камышей, и к желтому прибрежному песку, и к старым, высохшим стволам карагачей…
— Господин Штейн, я попрошу вас отойти от борта.
Бережной обернулся. Рядом с ним стоял майор Ридер.
— Я попрошу вас отойти от борта, господин Штейн, — настойчиво повторил он. — Вы еще недостаточно здоровы, и у вас может закружиться голова.
— Ваша забота обо мне просто трогательна.
— Я исполняю лишь инструкцию, — холодно ответил Ридер.
Катер полным ходом шел вниз по реке. Уже позади остался маленький хутор на берегу, утонувший в зелени садов, и узкая длинная отмель, вся заросшая камышом. Скоро будет крутой поворот…
Бережной спустился в каюту, еще раз проверил свой парабеллум, переложил в левый карман «лимонку» и опять вышел на палубу.
За поворотом показался катер, тот самый, на котором ехал в свое время настоящий Штейн. Катер стоял у берега. На его палубе находилось около десятка немцев. Один из них поднял рупор и попросил помочь: у них испортился мотор, они сами не в состоянии исправить его.
Майор быстро и настороженно взглянул на Штейна. Но Бережной равнодушно посмотрел на катер и отвернулся. Казалось, его клонило ко сну.
С катера, стоявшего у берега, повторили просьбу, но майор все еще колебался. У Бережного тревожно сжалось сердце: неужели не пристанут, неужели пройдут мимо? Но внешне он оставался спокойным. Зевнув, он направился к каюте.
— Подойти к катеру! — приказал майор.
Судно майора подошло к борту катера. Бросили швартовые на носу и на корме. Пришвартовавшись, бронированный катер остановился. Конвой и команда высыпали на палубу.
Неожиданно на капитанском мостике первого катера появляется Николай с ручным пулеметом. Струя пуль хлещет по немцам, стоящим на носу.
Майор стреляет в Николая, и Николай падает.
— Руби швартовые! — кричит майор.
Матросы бегут к канатам. Бережной, размахнувшись, бросает «лимонку» в носовую часть. Взрыв гулко разносится по реке. Немцы в смятении: они не заметили, кто бросил гранату сзади. Там стоит только господин Штейн, представитель гаулейтера Крыма.
Майор Ридер вскидывает револьвер и стреляет в Штейна. Острая боль обжигает плечо Бережного. Он в упор выпускает всю обойму своего парабеллума в Ридера. Майор замертво падает на палубу…
Воспользовавшись суматохой и растерянностью немцев на бронированном катере, партизаны, сидевшие в прибрежных кустах густого лозняка, стреляя на ходу, бросаются через катер Николая на немецкое судно. Завязывается рукопашная схватка.
Немцы, укрывшись за палубными надстройками, за бронированным бортом, за бухтами канатов, открывают сильный огонь. Партизаны, теряя убитых и раненых, отходят назад.
Адъютант перевязал рану Бережного. Они стоят на корме. Немцы не трогают Бережного: он по-прежнему остается для них представителем гаулейтера.
Бережной понимает: не теряя секунды, надо создать перелом.
Бережной и его помощники стреляют во фланг немцев. Среди немцев замешательство. Партизаны еще раз бросаются на бронированный катер и прорываются на его палубу…
Через несколько минут все было кончено…
После боя Бережной прежде всего подошел к Николаю. Тот был тяжело ранен в грудь, и взводная сестра перевязывала его.