Жизнь в тайге была далеко не веселой, жили мы на нелегальном положении, связь же с Тасеевом держали через местного крестьянина Егора Абрамова. Наступила зима, морозы доходили до 40°, а жить приходилось под открытым небом. Находившийся вместе со мною тов. Ронов стал роптать и даже обвинять большевиков в том, что его обманули. При таком положении я его обществу с удовольствием предпочел бы одиночество, и мы расстались. Он отправился в Тасеево, где был арестован и отправлен в канскую тюрьму, из которой был освобожден лишь когда мы заняли город Канск.
В декабре я переселился в деревню Междуреченскую Фаначетской волости и жил у одного крестьянина в подполье. Атмосфера в это время была благоприятной для ведения пропагандистской работы. Занявшись подготовкой местного населения к вооруженной борьбе, я все время продолжал держать связь с Астафьевым и еще с некоторыми из товарищей.
Население, познакомившись с методами колчаковской власти, с охотой слушало нас и шло за нами. Ячейки снова стали пользоваться авторитетам. Стоило хотя бы одному из наших товарищей выступить, как собрание принимало наши предложения и проваливало все мероприятия колчаковцев. Приблизительно в это время Астафьев организовал из колчаковских дезертиров группу человек в 10 и через нарочного связался со мною. Тогда я вместе с нарочным Егором Абрамовым перебрался в село Тасеево, где поселился на гумне у Мякушкиных. Здесь из четырех братьев Мякушкиных и еще из четырех таких же, как и они, стойких и преданных делу революции ребят был организован первый отряд. Обе группы, астафьевская и моя, были вооружены. Решив начать действовать, мы с Астафьевым расположились в разных концах деревни Тасеево и прежде всего приступили к откопке и приведению в порядок винтовок. На второй день, согласно выработанному плану, мы с двух сторон, группами человека по 4, в розвальнях подъехали к волостному комитету{13}, заняли его, пока там еще никого не было, и немедленно с нарочными разослали записки за моей подписью с приказом немедленно явиться всем должностным лицам и активным сторонникам власти Колчака. Некоторые из них пытались бежать, но были задержаны расставленными нами заранее часовыми.
Так началось Тасеевское восстание.
Глава III
Первый тасеевский батальон. Созыв волостного съезда. Характеристика членов штаба. Нападение колчаковцев на Шеломки. Тасеевский бой.
Собрав всех подозрительных, после тщательного обыска, мы направили их в арестное помещение. Всего было арестовано 19 человек — трое политических ссыльных, принадлежавших к партии эсеров и проявивших себя активными сторонниками белогвардейцев, и 16 милиционеров. По принятой нами тактике, крестьян мы не арестовывали, даже тех, которые проявили себя противниками Советской власти. После этого было созвано общее собрание граждан, на котором мы совершенно откровенно поставили все вопросы, дали полную информацию о создавшемся положении и предложили продолжать открытое выступление и выбрать руководящий орган. Все наши мероприятия и предложения были одобрены, и тогда же был избран штаб, в который вошли Гришненко, Николай Буда, Федор Астафьев, Федор Тараканов и я. Тут же постановили немедленно организовать тасеевский батальон. Все присутствующие вышли на улицу, их выстроили в две шеренги. Большинство из них — старые солдаты. Оказалось 218 человек, знающих строй и способных носить оружие. Откопанное оружие распределили между четырьмя ротами, на которые и был разбит вновь организованный батальон. Каждая рота получила свой порядковый номер, и таким образом были организованы 1, 2, 3 и 4 тасеевские роты. Назначены были ротные и отделенные командиры. На каждую роту было роздано от пяти до восьми винтовок, а остальные должны были вооружиться дробовиками. Была также избрана комиссия для проверки наличности и осмотра всех охотничьих ружей в Тасееве. Оставшиеся винтовки должны были пойти на вооружение кавалерийского эскадрона. С этого дня мы перешли на военное положение. Были установлены поротные дежурства, назначен сборный пункт. Приступили к организации созыва волостного съезда. Дня через три съезд был созван. Ему мы представили полный отчет в наших действиях, который был принят и одобрен.
На съезде, по заранее выработанному плану, выступали Астафьев и я, причем Астафьев освещал положение в более светлых тонах, я же, наоборот, предупреждал население, что предстоит длительная, упорная и крайне тяжелая борьба, что идти на нее можно только в том случае, если население готово на самые тяжелые жертвы. Среди участников съезда никаких колебаний не наблюдалось, и, в полном сознании всей тяжести предстоящей борьбы, население твердо и решительно пошло по избранному пути{14}. Тогда же был организован военно-революционный штаб, в состав которого вошли Федор Астафьев, Гришненко, Н. Буда, Федор Тараканов, Николай Вахрушев и я. Постановили на местах организовать местные штабы и, произведя детальное обследование, собрать все годное оружие, запасы свинца, пороха, капсюлей и прочее. Работа во вновь образованном штабе была распределена следующим образом: командующим вооруженными силами был Федор Астафьев, начальником штаба и председателем его — я, заведывание хозяйственной частью было поручено Вахрушеву, секретарем — Гришненко, а остальные наполняли всевозможные ответственные поручения. Командующий был подчинен штабу.