— Тоже мне — шутник... — Я даже не обиделась и рассмеялась вместе с ним. — Я, между прочим, переводчик и кандидат наук.
Василий кивнул с пониманием:
— Видишь, Треха, какая серьезная женщина...
Пес зевнул.
— Ясен перец, такая за бомжа замуж не пойдет. Да и я, матушка, жениться не собираюсь: ты не моего поля ягода, уж извини... А сказал, чтобы не увезли с места происшествия в одной машине с теми годзиллами. По-любому спасибо тебе, добрая женщина. Если бы не вы с Трехой, лежать бы мне сейчас в склепе с дюбелем в башке. — Он зажмурился и тряхнул кудрями. — Ох долгая была бы смертушка.
И неожиданно поклонился мне, чем сильно смутил. Я медленно села на постели. В принципе, все было в порядке: немного звенело в ушах, но это пустяки. Желание покинуть сей убогий приют стало неодолимым.
— Все-все, Василий! Я принимаю благодарности и спешу домой. Мне правда пора.
— Ты идти-то можешь? Хочешь, на руки возьму?
— Не стоит, — усмехнулась я и решительно поднялась.
Этому цыгану палец в рот не клади — руку откусит.
— Мы проводим. Айда с нами, Треха!
— Зачем? Думаете, возможны новые сюрпризы?
— На кладбище они всегда возможны. Здесь своя отдельная планета — полюс недоступности.
Мы потихоньку побрели по дорожке. Я быстро поняла, что Василий идет не к воротам, а, наоборот, от них. Спрашивать не хотелось. К тому же Треха, которому я доверяла, был абсолютно спокоен. Он скакал впереди и с удовольствием обнюхивал подтаявший снег. Я подняла глаза и посмотрела вверх. По-зимнему голые, ветки деревьев соединялись в ажурный купол. Изящный узор казался гигантским рисунком черной тушью на синем шелке.
— Посмотрите, как красиво! Если бы я была японкой, я бы посвятила этим веткам четверостишье, — неожиданно вырвалось у меня, и я покосилась на спутника, ожидая реакции.
— Стихи? Это хорошо. — Василий снисходительно кивнул. — Но не торопись, ты еще настоящей красоты не видала. Вот смотри!
Мы остановились перед сиренево-лиловым холмом: с южной стороны, где уже стаял снег, его от подножия до макушки покрывали огромные колокольчики. Венчики изо всех сил тянулись вверх и просвечивали на солнце, казалось, что в каждом пылает маленький огонек.
— Как чаши Грааля... — У меня перехватило дыхание.
— Верно, на чаши похоже. Только вообще-то это обыкновенные крокусы.
— Я в молодости видела такие. Мы тогда поднимались на Ивано-Франковский перевал. Откуда они здесь?
— Не знаю откуда. Я же говорю — своя планета. Ну налетай, собирай.
— Зачем? Я что, варвар?.. Кстати, о варварах. — Я исподлобья взглянула на него. — За что эти люди хотели вас убить? Что вы им сделали? Это гробокопатели, да?
— Да, — неожиданно просто согласился Василий, как будто речь шла о чем-то очень обычном. — Таких археологов здесь много, но эти — профессионалы. И хотя вокруг копано-перекопано, они все равно что-то находят. Не обращайте внимания, уважаемая, это очень давняя история.
Он строго посмотрел на меня, и было ясно, что больше ничего не скажет. Я вздохнула.
— Вот, гостья дорогая, твой пакет с продуктами.
— Оставьте себе, — я небрежно махнула перчаткой, — там, кстати, бутылка шампанского...
— Я непьющий, — обиженно сказал Василий. — То есть запойный, поэтому не пью.
— Отдайте кому-нибудь.
— Треха тоже непьющий. А здорово бутылка сработала! — Он подмигнул, как мальчишка. — Бутылка и консервы — вот в чем дело! А я смотрю и думаю: как такая маленькая, худая тетка с одного раза мужика уложила? Да еще обычным пакетом.
Я поморщилась как от укола, потому что всегда мне было легче сделать больно себе, чем другим. Даже прихлопнуть муху противно, а ведь недавно била по голове человека. Била всерьез, чтобы лишить сознания. А если бы убила? И это все для того, чтобы спасти жизнь этому Василию.
— Можно два вопроса напоследок?
— Зачем же напоследок? Ты заходи...
— Почему ангел в том склепе держал голову в руках? И почему вы его так отчаянно защищали?
— Не защищал — просто они меня подкараулили и к стенке приперли. Я же говорю, давняя история. — Василий пожал плечами. — А ангельскую голову я нашел в кустах и пристроил как мог. Думаю, отреставрирую. Это детский склеп, и на стене есть надпись от безутешных родителей.
— Да что вы! — растрогалась я.
Гигант в ответ поклонился:
— Сия трогательная подробность, естественно, дает мне дополнительные очки в дамских глазах, однако придется вас разочаровать. Не стал бы я за чужих покойничков насмерть стоять. А правды, мать, я тебе не скажу! Считай, что я тех двоих изгонял со своей планеты.