— Она мне вообще-то пять тысяч должна, но, видно, забыла. Ладно, я не обеднею, она не разбогатеет.
— Ну зачем вы так, Леонид? — искренне расстроилась я. — Она совсем не такая, наверное, действительно забыла. Шутка ли, за один день изменить всю жизнь! Вы знаете много современных девушек, которые рванут с провинциалом из Питера в Челябинск? По-моему, все происходит наоборот, или я не права?
— Думаешь, бескорыстная? Декабристка?
Демиург повернулся, и его грустные выпуклые глаза шельмовски заблестели. Мне тоже стало весело. Он вдруг ухмыльнулся и стал чертовски обаятелен. Я улыбнулась в ответ и подумала, что наш стареющий дракон в сто раз интереснее этого Ромы в скучном сером костюме.
— А что не так?
— Да дура ты полная, Анька! Была дурой и осталась, гы-ы-ы!
— Простите, Леонид, это уже чересчур!
— Не расстраивайся, в этом твое обаяние. Нормальный чел такую Аньку на десять Алис не променяет. Не был бы я женат, я бы на тебе женился. А твоя Алиска — хищница! У Ромчика папа в администрации ценный кадр да еще владелец каких-то холдингов-молдингов. Чуешь, какие перспективы перед девкой открылись? Вот увидишь, станет наша Алиска Хозяйкой Медной горы. Бриллиант мой сапфировый... Тем более какой из нее переводчик? Ты же сама видела.
Он смачно зевнул.
— Дай бог, чтоб у нее все сложилось. Ничего, я-то переживу. Саднит, конечно, немножко, но стопудово не повешусь из-за этого бриллианта сапфирового. Завтра поеду секретаршу присматривать. Есть идеи.
— Может, Саша пригодится?
Он грустно улыбнулся:
— Не потянет! Потому что у нашей драгоценности в голове был трехъядерный процессор плюс врожденная любовь к риску. Ты даже представить не можешь, чего она творила и как мне помогала! А у Сашеньки, увы, в головке только иностранная литература. Как с ней дела делать?
— Вы гениальный психолог, однако согласитесь, что бывают сюрпризы.
— А как же! На то и жизнь. Сколько живу, столько и удивляюсь: почему каждая баба — это маленький кубик Рубика? Представляешь, еще ни разу все грани не сложил... Все-таки объясни мне, что за поп с тобой был?
И это оказалось последней роковой каплей, переполнившей чашу терпения, — минут пять я орала, захлебываясь эмоциями, потом наступила тишина.
— Да... — задумчиво подытожил Демиург. — Видишь, и твой кубик не сложился. Я думал, ты каменная, а тебя зацепило. Но мужчина, в принципе, запоминающийся.
— Вы сговорились с Алисой?
— Нет, — сказал Леонид. — Просто мы с ней одинаково думаем. С этого все и началось, а не с ее неземной красоты.
— А вдруг он бродяга? Это вас не шокирует?
— Так, может, тебе такой и нужен? Кто вас, баб, поймет? Я вот столько женщин перевидал, думал, все про вас знаю, а, выходит, не все! Про Лизу ничего такого не думал. Кроткая, беззащитная — а она наркоту в рюкзаке таскала!
— Как? Кроткая Лиза, лазурная бабочка среди вечной зимы?..
— А вот так. Она деньги так зарабатывала, чтобы купить квартиру. Хотела одна жить.
— А сын знал?
— Догадывался. Так что живи спокойно: бродяги здесь ни при чем. Откуда у этих обмороженных и калеченых силы возьмутся человека убить? Видишь, кубик и с Лизой не совпал. А Алиска казалась веселой, беззаботной как котенок — хотя там все написано. Действительно старею, не распознал... Предательница, даже не попрощалась. Я думал, из нее львица вырастет, а получилась...
Леонид Петрович задумался, и я подсказала:
— Лисица.
— Ведьма. Кстати, в китайских сказках это одно и то же.
Мы посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.
— Я закажу себе перстень как у царя Соломона, — нахально сказал Демиург. — Все проходит. И это тоже пройдет.
— Не надо! — вдруг вырвалось у меня. — Это плохая идея. Пусть что-то останется, иначе жить неинтересно.
Глава 11
Начиналась Пасхальная неделя. Я устало шла к дому, а вокруг бодро спешили веселые и нарядные люди с корзинками в руках. Мне казалось, что с каждой минутой их становится все больше, ручейки сливаются в радостный поток, а я, в черном унылом плаще, пытаюсь плыть против течения. Стало грустно от мысли, что я здесь чужая и это праздник не мой. Я почувствовала непреодолимое желание влиться в реку счастливцев. «Ты же не веришь!» — «Верю! Каждый человек верит!» — «Не молилась, не постилась, не причащалась и даже в церковь не ходила!» Я на секунду остановилась: «Но в храм-то заглянуть можно вместе со всеми?» Совесть промолчала.
Ноги сами принесли к собору, и стоило подойти к железным воротам, как меня обуяли неподходящие мысли о старом знакомом, который ни сном ни духом не напоминал о себе. И уж совсем не по-православному я, как десятиклассница, загадала: если встречу, значит, все будет хорошо, если нет — увы, забуду.