Пилот: Ты намекаешь…
Штурман: Я уже не намекаю, а говорю прямо. Ни одно разумное существо в этот бешенный муравейник, под названием человечество и их цивилизация, очертя голову не полезет. И для того, чтобы избежать неприятностей для обеих сторон, нужны пилоты – исследователи. Но есть нюанс. При погружении пилот становится человеком во всех смыслах этого слова, то есть приобретает все черты присущие людям и эти черты, как ты теперь понимаешь, не только хорошие. Иногда сущность пилота не выдерживает и поражается человеческим «вирусом» слишком сильно. Ведь, людская патологическая жадность и жестокость – это не что иное, как психическое заболевание, они не понимают этого, а думают, что так и должно быть, но они больны. Пилоты при погружении в среду также получают этот вирус, иначе их земные оболочки были бы практически сразу уничтожены, ведь они станут слишком выделяться среди людей, будут чужими для этого «организма». Многие пилоты, кстати, и гибнут очень рано.
«Гибнут очень рано». При этой фразе у пилота всплыло воспоминание о случае, показанном по телевидению, когда маленький мальчик при попытке защитить свою сестру от изнасилования, был зверски убит. Пилот тогда сидела, и в шоке даже не понимая того что именно она говорит, как в забытьи повторяла только одну фразу: «Они даже не дают ИМ вырасти». Она бессознательно говорила ИМ, хотя только сейчас она поняла, что ОНИ – это Пилоты.
Штурман продолжал: Тебе удалось выжить, пилот, удалось установить осознанный контакт со своим штурманом, освоить среду и с большим или меньшим успехом пройти все тесты.
Пилот: Тесты, я так понимаю, часть программы?
Штурман: Конечно. Они позволяют оценить степень заражения пилота человеческим вирусом и его сопротивляемость этому вирусу. Если пилот оказывается способен сохранить разум в самом полном смысле этого слова, иначе говоря, сохранить большую часть чёрт присущих ЕГО Сущности, то он имеет Право принимать решения. И ты одна их тех, кому было дано такое Право – Право принимать решения. Хотя ты об этом даже и не догадывалась.
Пилот: Решения?
Штурман: Да. И всё это было сделано намеренно. Я имею в виду то, чтобы ты ещё и не догадывалась об этом.
Пилот: Так, давай поподробнее. У меня уже, конечно, мелькают догадки, но хотелось бы уточнить. Какие решения я приняла и зачем такие сложности?
Штурман: Во-первых, вспомни свой сон про паразитов.
И пилот вспомнила.
В одном сне она видела, как в какой-то ёмкости, напоминающей ванну, плавали отвратительные белые червеобразные существа. Там были и взрослые особи, и их детёныши. Она помнила, что по сюжету всех червей должны были уничтожить. А пилот взяла банку и пыталась червей в эту банку пересадить, чтобы их спасти. Она слышала, как чей-то голос сказал ей: «Чего ты их жалеешь? Они же паразиты. Что ты с ними будешь делать, когда они расплодятся?» А ей всё равно было их жалко.
Когда она проснулась, то у неё было стойкое ощущение, что эти черви-паразиты – это люди.
Штурман: Ты правильно всё поняла, речь действительно шла о людях, хотя они и были представлены тебе в непривычном обличье, которое, впрочем, вполне отражает их НЫНЕШНЕЕ состояние. Они действительно переродились в паразитов. А участь паразитов – либо их полное уничтожение, либо их оставляют в покое, и они самоуничтожаются, как правило, через уничтожение среды обитания. Либо они изменяются и перестают быть паразитами. Во сне тебе подсознательно задали определённый вопрос, и ты дала ответ.
Пилот: Какой ответ?
Штурман: Какой? Ответ – дать живому существу ещё один шанс. Теперь вернёмся ко сну про двери. Вопрос состоял в том, идти ли на открытый контакт с людьми. И догадайся, что ты ответила?
Пилот (несколько ошарашено): Теперь я понимаю. Я же… – закрыла «Дверь», сказав: «Нет».
Штурман: Причём это было категорическое «НЕТ». Ведь ты была готова защищать от людей те миры, в которых ты была. А теперь догадайся сама, почему было нужно, чтобы ты не понимала, что тебе дали Право решать и что тебе задают все эти вопросы. И почему всё это происходило в мире снов.