буровая Юрьяха. Через мелькание стеклоочистителя внимательно осматриваю
площадку. Ничего нет. Такую дуру, как МИ-6, не увидеть невозможно. Тем более он
очень приметный: жёлтый верх, белый низ (он у нас один такой). Я про себя
называю его «яичницей». И тут в голове вспыхивает последовательная такая
цепочка мыслей: доклада я не слышал, на буровой его нет, а подходить он должен
слева, спереди и сверху (если точно идёт по заявленному маршруту и никуда не
уклонился). И пока ещё эта цепочка догорала в мозгу, край левого глаза за обрезом
блистера почувствовал какое-то движение. На МИ-6 кабина сделана как на
бронепоезде: стёкла маленькие, стойка кабины толстая, блистер, по самому краю
очень искажает изображение. Обзор, не то, что на МИ-8. Заметив, краем глаза,
движение какого-то серого пятна, сунул голову в блистер. Мама моя родная! Время
остановилось
Вернее оно не остановилось, а потекло по каким-то другим,
космическим законам. Каждая секунда замедлилась и превратилась в нечто
бесконечное. Слева и спереди на мои лопасти надвигалась электростанция,
польская «Воля-Н», серая как призрак. Тяжёлая дура, пять с половиной тонн. От
неё вверх тянулись толстые троса и где-то, чуть выше над тросами угадывалось
грязно-белое, промасленное брюхо «шестёрки»-21136. В разрывах и космах
облачности моргал мне кроваво-красный проблесковый маяк на брюхе «136-го».
Ни орать, ни командовать времени не было. Руки и ноги сами сделали всё на
автомате. Завалил машину вправо, сбросил шаг и сунул левую педаль. Получилось
что-то похожее на классический противоракетный манёвр «а-ля истребитель».
Когда-то, я, шутя, говорил своему экипажу, что с точки зрения осмотрительности,
хорошо бы иметь лётчику голову, как у хамелеона. Оба глаза по разные стороны
головы и каждый крутиться на 360 градусов. Вот сейчас моя голова и превратилась
в такую же, как у хамелеона. Левый глаз, как завороженный, смотрел на
сходящуюся с моими лопастями электростанцию. А правый видел, как
стремительно нарастает правый крен- 15, 30, 45, 60 градусов. И рванула вниз,
побежав влево против часовой, стрелка высоты.
Но меня сейчас интересовала только одна вещь, разойдемся или нет. В голове
какие-то обрывки мыслей: До чего же, здоровенный несущий винт у нашей
«шестёрки»! «Интересно, куда ударят лопасти? По электростанции или по тросам,
на которых она висит? Если по тросам, то скорее 136-му повезёт, и он уйдёт, а нам
«кажысь» не уйти. Как в замедленном кино я видел, что расстояние между концами
лопастей и электростанцией уменьшается. Но видимо в тот день у Бога в
отношении нас были другие планы. Я увидел - расходимся . Точно, расходимся, и
теперь вся эта махина пронеслась над нами. Радости-то, радости...
А радоваться пока нечему. Лежим на боку (так мне со страху показалось),
крен вправо большой, но трудно считывается с авиагоризонта, режим двигателей
сброшен, и мы боком валимся в тайгу. Что характерно, всё происходит в полнейшей
тишине. Экипаж сидит тихо, без комментариев, вцепившись, кто во что. Только
свистят лопасти и подвывают движки. Решив, что сейчас самое время для сольного
выступления, и чтобы разрядить тишину и себя, заорал в микрофон: «Твою мать,
136, эфир слушать надо!!!».
А теперь всё в обратном порядке. Крен убрать, педали нейтрально, ручку на
себя, движкам взлётный. И сидим, курим. Ждём, как движки взвоют, выйдут на
максимум и потянут за взятым мною «шагом» нашу многострадальную «ласточку»
вверх. Но пока мы со свистом сыплемся вниз, и тайга приближается к нам со
скоростью курьерского поезда.
Спасибо тебе, гениальный конструктор Михаил Леонтьевич Миль, и
конструктор наших Д-25В14, Соловьёв. Не подвели, гении Вы наши. Всё работает,
как часы. Уехали мы таки от леса и от другого вертолёта, с его недоделанной
электростанцией. Опять набрали свои 100 метров и поехали на Денисовку.. Первым
нарушил тишину бортмеханик: «Это мы чуть не того?!». На такие вопросы можно
не отвечать. Бортрадист встал, наклонился ко мне: «Закурить дать?». Передал
управление второму пилоту и кивнул бортрадисту. А потом понял, что сигаретой в
рот не попаду (не потому что не курю, а потому что ручонки дрожат). Витя
Таранченко это видимо тоже понял, поэтому раскурил сигарету сам и сунул мне в