бумаг и, перехватив мой взгляд, тоже посмотрел влево и вниз. Нашему полку
прибыло. Нас уже трое. Бортоператор, отойдя от люка в полу, метнулся к левому
борту, глянул в иллюминатор и тоже влился в шумную компанию ценителей
прекрасного. Хуже всего второму пилоту. Он сидит справа, привязанный ремнями к
своему креслу и ничего не видит. Ему обидно. У людей такая весёлая жизнь на
борту, а он, как бедный родственник. Но все попытки его покинуть кресло и
посмотреть, что происходит, я пресёк на корню. Должен в экипаже оставаться хоть
один серьёзный человек.
Пока успокаивали вертолёт, ставили на нужное место балок, я потерял из виду
прекрасную повариху. То ли она заползла под крылечко котлобака, то ли
умудрилась встать и убраться в свою кухню, не знаю.
Переместились на площадку, забрали «паук» внутрь, подошёл бурмастер. Он
тоже всё видел и тоже получил положительный заряд эмоций.
Когда привезли часа через три очередной балок, бурмастер передал «привет»
от поварихи. Сказала, что если эти гады попробуют прилететь обедать на буровую,
накормит стрихнином. Я её видел довольно близко, поэтому верю. Такая накормит!
Домой летели весело перешучиваясь. И лишь второй пилот сидел с кислым видом.
В кои-то веки радости, полные штаны, а он пропустил. Не горюй, Колюня, будет и
на твоей улице праздник!
«БЕЛОЕ ПРОКЛЯТЬЕ»
(враг, который всегда рядом)
«Такого снегопада, такого снегопада
Давно не помнят здешние места,
А снег не знал и падал, а снег не знал и падал Земля
была прекрасна, прекрасна и чиста»
(эстрадная песня)
Если стороннему наблюдателю доведётся оказаться зимой в аэропорту, он
может наблюдать (если повезёт) взлёт вертолёта. Машина медленно рулит по
заснеженной рулёжной дорожке к взлётной полосе. Не доехав до неё, вертолёт
поворачивает влево и скоро оказывается в квадрате для взлёта. Его можно
определить по белым и красным огням, проглядывающим в снегу по краям
квадрата. Вот вертолёт замер на какое-то время. Затем звук двигателей усиливается,
и вертолёт медленно зависает. Одновременно с этим, клубы снега, поднятые
винтом, всё увеличиваются, уплотняются и скоро большое белое пятно полностью
скрывает от глаз наблюдателя висящий вертолёт. В этом пятне что-то гудит, свистит,
изредка мелькнёт вспышка красного проблескового маяка. Потом огромное пятно
крутящегося снега начинает смещаться в одну сторону, вытягивается. И вот, с той
стороны, куда пятно вытягивалось, как чёрт из табакерки выскакивает вертолёт. Он
уверенно набирает высоту и скорость. Взлетел.
Вот это клубящееся, белоснежное пятно, ещё тянущееся за взлетевшим
вертолётом, называется «снежный вихрь». Красиво звучит. Так вот, эта красота
погубила десятки жизней, покалечила много людей, оставила кучу разбитых
вертолётов. Снежный вихрь на висении укрывает от взгляда лётчика земные
ориентиры. И человек становится беспомощен. Как висим, куда смещаемся и
смещаемся ли? А неконтролируемый вертолёт ползёт в какую-то сторону и
цепляется за что-то, ломает винты, переворачивается на бок. А дальше, как повезёт.
Может, выскочите, хоть и покалеченные. Или вертолёт сгорит, унося с собой жизни
экипажа и пассажиров. Потом, в сухих строчках приказа, можно прочитать: «Из-за
потери пространственной ориентировки произошла авария (или катастрофа, это
если есть покойники)». Вот такой красивый «снежный вихрь».
А поскольку зима в Республике Коми длится долго, и снега всегда выпадает по
самое не могу, то и встреча с этой гадостью под названием «снежный вихрь»
возможна на любой площадке. И хоть площадки должны быть укатаны, на них
установлены фонари и ёлочки для визуального ориентирования экипажей (так
называемая маркировка), всё равно нужно быть готовым к тому, что на посадке или
взлёте может образоваться снежный вихрь, и ты потеряешь землю.
Спасибо судьбе, что она свела меня с настоящими отцами-командирами,
которые сами летали, как боги, и могли научить других. В авиации действует очень
простой закон. Какие бы не были на тебе погоны, должности и т. д. и т. п., лётчики
уважают только тех, кто сам может летать. Как бы красиво не говорил авиационный