командир или начальник, веры ему, как лётчику не будет, пока он на практике не
докажет своё право называться «Лётчиком!».
Мне очень повезло. Я встретил такого лётчика. Зовут его Владимир
Аркадьевич Пау. Когда-то я попал к нему зелёным вторым пилотом, сразу после
училища и переучивания на МИ-6. Тогда мне было чуть больше 19 лет, а ему ближе
к сорока. Тогда он мне казался древним, как динозавр и мудрым, как сова. Он и
сейчас, дай бог ему здоровья, мудрый. А насчёт древности, - теперь я понимаю, что
у Владимира Аркадьевича был самый золотой возраст вертолётчика.
И вот, когда я стал молодым командиром МИ-6 (это было весной 1985 года),
подошла моя первая командирская зима. Тогда, и сейчас действовало и действует
мудрое правило - в сложных условиях молодой командир летает с «нянькой» (т.е.
проверяющий на правом пилотском кресле). Вот такой «нянькой» для меня
оказался Владимир Аркадьевич. За его спиной огромный опыт полётов в любых
условиях. Вот этот опыт он по крупице передавал мне, молодому командиру. Это
как раз то, чего современной авиации отчаянно не хватает. Разрывается связь
времён. Уходят те, кто могут, умеют и знают. А передать этот опыт не кому. Нет на
подходе сотен молодых выпускников лётных училищ. А те несколько десятков
молодых вертолётчиков, выпускников Омского лётного колледжа, погоды не
делают. Ладно, не будем о грустном. Вернёмся к «снежному вихрю». Владимир
Аркадьевич учил просто и понятно, а потом и показывал на практике.
Первое: «Саня, не дёргайся. Контролируй не только поведение вертолёта, но и
свои эмоции, не напрягайся».
Второе: «Никогда не шути с посадочным весом. Вес вертолёта на посадке
должен быть таким, чтобы, даже зависнув над щитом, если потеряешь землю, мог
уйти на второй круг».
Третье: «Расчёт на посадку должен быть очень точным. Вертолёт должен
погасить поступательную и вертикальную скорость, т.е. замереть в воздухе у левых
передних знаков посадочной площадки. Как раз у тех знаков (фонарей или ёлочек),
на которые будешь смотреть на висении».
Четвёртое: «Курс захода на посадку должен быть выбран с таким расчётом,
чтобы если накроет вихрем над щитом, можно было уйти на второй круг, не рискуя
влететь во что-нибудь. То есть, чтобы впереди не было буровой вышки с её
растяжками, ни антенн, ни труб, ни балков. Ничего такого, за что можно зацепиться
вертолётом или лопастями, когда будешь уходить на второй круг вслепую».
Пятое: «На посадочной прямой, на снижении, когда скорость вертолёта будет
примерно 80 км в час, на авиагоризонте под силуэт самолёта подведи черту
искусственного горизонта. Если вихрь накроет капитально и потеряешь землю -
двигателям плавно взлётный режим, ручку от себя (плавно), но не перестарайся,
чтобы самолётик не ушёл ниже выставленного тобой искусственного горизонта
(иначе зароешься носом в землю). И постарайся удержаться на выбранном курсе
без кренов. И терпи, терпи - не дёргайся! Машина сама вынесет тебя из вихря».
Вот за этими, вроде не сложными рекомендациями и порядком действий на
всех этапах захода и ухода, и стоит огромный практический опыт вертолётчика. А
теперь практика. Зима, снежок сыплет. Вроде не густой. Но пока мы летим до
нужной буровой, он успел хорошо присыпать площадку, и ветерок у земли слабый,
значит, вихрь не будет сдуваться назад. Снижаемся, осматриваем площадку,
намечаю курс захода на посадку, выполняем маневр и вот мы на предпосадочной
прямой.
Т-а-а-к, площадка замерла в левом нижнем углу лобового стекла, никуда не
смещается, - только увеличивается в размерах. Идём вроде нормально. Вроде, или
нормально?! Нормально, правильный расчёт. На скорости 80 км в час подвёл линию
горизонта под самолётик. Скосил глаз на Владимира Аркадьевича. Он подмигнул
мне: «Не дрейфь, командир, пока всё правильно. Если что, я подстрахую». Его руки
мягко держатся за ручку управления и «шаг-газ», ноги на педалях, но он не мешает
мне. Площадка вот-вот перед нами. Подгашиваю скорость, уменьшаю высоту. В
наушниках раздаётся мерный, спокойный голос бортмеханика: «Вихрь на хвосте,
вихрь на крыле, вихрь накрывает». Это у нас методика такая, чтобы мне было
легче, чтобы я соразмерял, с какой скоростью вихрь догоняет нас и скорость
вертолёта. А мы уже у левых передних знаков щита, точно перед ними и я вцепился
взглядом в угловые фонари (белый и красный) и ёлочки, которые треплет бешеный