из пушки. Нашу «ласточку», как пушинку подбросило вверх. А в этой пушинке
сейчас 37 тонн и летят эти тонны вверх со скоростью восемь метров в секунду. Я
вцепился глазами в приборы, всё равно за бортом ничего не видно. Главное сейчас
для меня авиагоризонт, удержать скорость и обороты несущего винта. «Шаг-газ»
почти полностью сброшен, а нас тащит вверх, как на скоростном лифте. Машина на
секунду замирает в воздухе, а потом, получив удар сверху, проваливается, будто в
пропасть. Теперь мы летим вниз со скоростью 10 метров в секунду. Двигателям
увеличиваем режим, обороты в норме, скорость гуляет (да это и не мудрено в такую
болтанку), всё равно сыплемся вниз, потеряли полторы сотни метров. Движкам
взлётный режим, убираем левый крен. Адская силища воздушных потоков норовит
перевернуть вертолёт или разломать его.
Уже ничего не видно толком. Где эти облака, где земля? Мы идём в сплошном
потоке ревущей воды. Хорошо, у нас очень надёжные движки. Жрут воду
вперемешку с воздухом и керосином. Только температура газов чуть упала и тон
двигателей изменился. Стал чуть более приглушенным. На «восьмёрке» (вертолёт
МИ-8) их «керогазы» в такой водопад уже бы захлебнулись. А, наши ещё ничего -
тянут!
Н-н-а-а-а-а! За моим левым блистером сверкнула такая вспышка, что кажется,
я на секунды ослеп. Такое ощущение, будто прямо под задницей рванула бочка с
порохом. Глаза на приборы. Опять несёмся вверх. Ручку от себя, сбросить шаг, но
скорость не разгонять до запредельной. Валимся в правый крен. Выправил. Подъём
продолжается. Надо остановить этот бешеный набор высоты.
Не успел! Желудок подкатывает к горлу. Уже летим вниз.
Теперь мы действуем по старому фронтовому правилу - снаряд дважды в одну
воронку не падает. Впереди слева вспышка молнии - мы туда. Крик штурмана:
«Командир, вправо десять, там сверкнуло!». Даём вправо десять. Очень трудно
удержаться на курсе. Вертолёт, как живое существо стонет. Ему тоже тяжко, хоть он
и железный.
Нет, ребята, мы так не договаривались. Это уже не внутримассовая гроза, а
какой-то беспредел. Наверное, со стороны мы напоминаем мечущегося по полю
зайца, в которого кто-то большой и очень сердитый, а может и очень голодный,
норовит попасть сверкающей вилкой-молнией.
Н-н-а! Не попал! Н-н-а! Не попал! И так много раз. Кажется, это никогда не
кончится. Наша кабина уже течёт. Тонкие струйки воды сочатся из-под гидрокрана
стеклоочистителя и прямо на ноги. Носки уже мокрые. Хорошо, что это хоть носки,
а не в штанах. Или в штанах!? Не-е-е-е-а! Там пока сухо. Но если этот дурдом не
кончится, то скоро и в штанах будет мокро. Такое ощущение, будто время
остановилось и мы уже целую вечность в этой грозе. Даже сидя дома и глядя из
окна квартиры на грозу, и то неприятно. А оказаться в ней между небом и землёй, -
удовольствие ещё то! Бб-а-а-бах!!!
Грохнуло где-то сзади, и вертолёт чуть не встал на попа (носом в землю,
хвостом вверх). Сколько под нами? Двести метров и продолжаем падать вниз.
Движкам взлётный режим, вывози родимая «ласточка».
Ой, мама! Роди меня обратно. Да когда же это кончится?!!!
И-и-и, ап! Кончилось. Неужели кончилось?!!! Охренеть! Кончилось,
действительно, кончилось.
В кабину врываются солнечные лучи. На лобовых стёклах и блистерах
скатываются капельки дождя. Земля, умытая дождём, прекрасна. Вертолёт идёт
ровно, чуть покачиваясь. Оглядываюсь назад. Там иссиня-чёрная стена. В ней
крутятся потоки воды и сверкают молнии. Это она сейчас выплюнула нас на свет
божий. Как говорится «последним вышел петух, изрядно общипанный, но не
побеждённый!».
Да-а-а! Видимо у боженьки было сегодня хорошее настроение и он нас
пожалел. Спасибо тебе, Господи!
Осмотрелись. Все системы и агрегаты работают нормально. Унесло нас с
линии пути в сторону на 60 км. Это мы барахтались в грозе около получаса.
Штурман по характерному ориентиру определился, поправил курс и поехали
дальше. Надо нагнать отставание. Нагнали. Сели, загрузили вездеход, намертво
привязали его специальными растяжками, взлетели и полетели обратно. На
обратном пути сел на подбазу, дозаправился. Мало ли ещё чего обходить придётся!
Прогнозы нормальные, лётные и над горизонтом светит ласковое солнышко. Май
всё-таки. Скоро лето. Пролетали над теми же грозовыми местами обратно часа