Мотор заглох,
Качнулись крылья слепо
И с гулким звуком мировой тоски Авиалайнер
пал на землю с неба
И с грохотом разбился на куски.
Уткнулся в грунт, срубив верхушки елей
Дымящийся, и смятый фюзеляж,
И ангелы печальные отпели Всех
пассажиров, груз и экипаж.
Нам не постичь бы дух его парящий
И всех деталей вспыхнувшей беды
Когда бы не остался «чёрный ящик»
Храня судьбы магнитные следы.
Там запись всех подробностей полёта Вплоть
до его минуты роковой
Живые звуки голоса пилота
Последний диалог его с землёй.
Я грубых аналогий не приемлю,
Но завершив свой жизненный полёт Когда-
нибудь уйду в родную землю
Как этот аварийный самолёт.
И в тишине - оглохшей и скорбящей
Где головы склонили камыши
Останется мой стих - мой «чёрный ящик»
Озвученная хроника души.
(Зиновий Вальшонок)
Прекрасные стихи, они мне очень нравятся. Жаль, не дал мне бог таланта,
чтобы написать нечто подобное. Но я привёл их не для того, чтобы закончить мою
писанину на печальной ноте. Просто хочу, чтобы всё, что я написал, осталось, как
озвученная хроника МОЕЙ ДУШИ. Хотя бы на бумаге.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«ЭКИПАЖ»
Когда я слышу слово «экипаж», в голову сразу лезут строчки из очень
пафосной песни советских времён: « И тогда, вода нам, как земля, и тогда, нам
экипаж - семья...... А ведь, если разобраться, получается действительно
- семья.
Мне повезло, вся моя лётная жизнь связана с вертолётом Ми-6. А поскольку
это довольно тяжёлый летательный аппарат, то и экипаж на нём (вернее его экипаж)
можно сказать классический. В самом носу вертолёта, поблёскивающем
остеклением (мы его называем «стакан»), сидит штурман. Это наши «глаза
экипажа». На втором этаже, слева по полёту, находится командир вертолёта, так
называемая «голова экипажа». За командиром, отделённый от него своей
приборной доской, расположился бортмеханик - «сердце экипажа». Через проход от
него, по правому борту находится бортрадист - «уши экипажа». А перед
бортрадистом, за радиостанцией, справа от командира вертолёта, в своём
пилотском кресле расположился второй пилот или, как мы его называем - «член
экипажа». Простите, конечно, это хоть и грубоватая, но всё же шутка.
А если серьёзно, то именно в таком, или почти таком составе формировались
экипажи тяжёлых самолётов в предвоенные годы, годы войны, экипажи полярной
авиации, экипажи тяжёлых транспортных самолётов в наше время. Правда, в
последние годы технический прогресс внёс свою лепту в жизнь авиаторов. Сначала
исчезли бортрадисты. На тяжёлых вертолётах остались лишь бортоператоры для
работы с подвесками. Потом мощное развитие GPS-навигаторов убило одну из
самых главных, красивых и романтичных профессий - профессию штурмана. Далее
совершенная техника добралась и до бортмехаников.
Сейчас апофеозом конструкторской мысли преподносят новый вертолёт МИ-
26 Т2. Т.е. экипаж состоит всего из двух человек. Так называемая «стеклянная
кабина» (на приборной доске шесть дисплеев), левый и правый лётчики в кабине. И
всё!
Может с точки зрения минимизации расходов оно и хорошо. Но как этот
экипаж будет кувыркаться над заснеженной, безориентирной местностью, в горах
или при тушении лесных пожаров, когда лишняя пара глаз и умелых рук не
помешает. И как поведёт себя хвалёная электроника, если оставить вертолёт на
ночь (долгую северную ночь) под открытым небом, при минус 35 градусов. А
такого громилу, как МИ-26 ни в какой ангар на ночь не спрячешь. Да и не нагреть
ничем такой ангар. А утром, при попытке прогреть кабину вертолёта, влага
конденсата угробит всю электронику. Может я отстал от жизни, но те люди,
которые так бездумно уменьшают состав экипажа, хотя бы примерно представляют
технологию работы экипажа тяжёлого вертолёта?!.
В интернете сплошь и рядом информация от пилотов рейсовых «Эрбасов»
и «Боингов» - они устают в длительных полётах, несмотря на всю автоматику и
компьютеризацию современных бортов. Но это в горизонтальном полёте, на
эшелоне, из аэропорта в аэропорт! А когда в день приходится выполнять бывает до
сорока посадок, да ещё часть из них с подбором, когда вертолёт нужно втиснуть на
малое, свободное от деревьев, кустов, более или менее ровное место, вот когда