Я прямо с ног сбился, все это время собирая слухи о Корпусе лососей, все новые и новые легенды о случившемся в окрестностях реки Кумагава; семеро юношей и девушка, благодаря которым родился Корпус лососей, были деятельны, но малоразговорчивы — откуда появились, куда исчезли, — они не оставили ни намека, который мог бы послужить путеводной нитью.
4Вам может показаться удивительным, что о таком из ряда вон выходящем инциденте не было сообщения в газетах. Но это говорит лишь о существовании приказа заткнуть рот прессе из-за опасения, что известие о тридцати ружьях и большом количестве патронов, попавших в руки организованной в группу молодежи, может вызвать общественное волнение. Я же имел возможность на месте гоняться за слухами и легендами, связанными с этим событием.
Я сказал «приказ заткнуть рот», будучи уверен, что в нашей стране он действует фактически повсеместно. Невероятно большое число инцидентов не находит отражения на страницах газет. Мне, например, точно известно, что это относится к происходящему на атомных электростанциях. Я уже говорил, что до сих пор получаю пособие как бывший научный сотрудник атомной электростанции, только дав обязательство не сообщать средствам массовой информации конкретных подробностей аварии, в результате которой я подвергся облучению. Мне и впредь необходимо это ежемесячное пособие, вот почему я и вам не раскрываю всей сути происшедшего, ха-ха.
Подобное случалось, я думаю, не только со мной; я имею в виду людей, облучившихся на атомных электростанциях, которых не только руководство электростанции, но и профсоюз убеждал держать в тайне случившееся, и они молчали, получая за это определенное денежное вознаграждение. Атомные электростанции обходятся дорого, ха-ха. Они определенно разрушают окружающую среду и ежедневно вырабатываемыми радиоактивными отходами, и астрономическим количеством отработанной горячей воды, но, несмотря на это, они активно пропагандируются как источник энергии, символизирующий надежду будущего человечества выжить. А значит, распространять слухи о том, как я, работая на такой электростанции, стал жертвой аварии, все равно что перечеркивать завтрашний день человечества. И естественно, молчание становится нашей неотъемлемой сущностью.
Приведу пример — об этом инциденте писали газеты. Он произошел совсем недавно — помните? На атомной электростанции в Тохоку инженер-электрик умер от белокровия. Он служил в компании, осуществлявшей ремонт атомных реакторов. В течение четырех лет он проверял и ремонтировал атомные реакторы. В мае прошлого года его положили в клинику, а в конце февраля этого года он умер. Мне не особенно хотелось знать подробности — достаточно уже того, что у него оказалось белокровие. Компания попыталась заткнуть рот средствам массовой информации — это естественно, но и семья умершего тоже хранила молчание. В течение своего полугодового пребывания в клинике инженер тщательно скрывал диагноз и ни словом не обмолвился о нем больным, находившимся в одной с ним палате. Если бы случившееся выплыло наружу, он мог лишиться покровительства атомной электростанции, и тогда рассчитывать ему было бы не на кого. Он испытывал одиночество человека, который в условиях бурного использования атомной энергии в мирных целях усомнился в целесообразности строительства атомных электростанций. В состоянии ли больной вынести такое испытание? Я убежден, что множество инженеров проходит курс лечения, облучившись на атомной электростанции.
Таким образом, остается одно — говорить о подобных инцидентах в юмористических тонах; так вот, я облучился вне стен атомной электростанции. И в этом первая причина того, что электростанция и профсоюз сделали все, чтобы сохранить случившееся в глубокой тайне.
Мы мчались тогда в машине, груженной ядерным сырьем, из которого можно было изготовить двадцать бомб. Мчались по государственной автостраде втроем: водитель, его помощник и я, представитель атомной электростанции, и никакой охраны — не великолепно ли, ха-ха. И произошло то, что должно было произойти, — на нас напали похитители ядерного сырья.