— Думаю, что это не такая большая проблема. В этом вопросе мы сможем помочь. Подождите минут десять, я сейчас приду. — И вышла в боковую дверь.
Через минут семь она вернулась в кабинет и объявила:
— Ваша просьба решена. В течение года вы получите квартиру.
Уже осенью я стал обладателем собственного жилья от кремлёвского «Клопа». По такому поводу мой режиссёр снова пошутил:
— Видите, Эдуард, у них, как в пушкинской сказке, всё происходит по веленью золотой рыбки, через боковую дверь.
Последний раз в жизни я встретил Гуревича на Марсовом поле, после майских праздников. Я шёл пешком с Петроградской стороны в свой БДТ, в котором служил уже несколько лет. После хмурой погоды в праздники наступили солнечные дни, и только чуть прохладный ветерок мешал радоваться солнцу. Всё равно прохожий народ поторопился одеться по — весеннему. В центре мемориала я увидел пожилого плотного человека, упакованного во всё зимнее, греющегося у Вечного огня. Что — то очень знакомое мне показалось в нём. Силуэт его напоминал Григория Израилевича Гуревича, только несколько поникшего, осевшего. Подойдя ближе, я убедился — передо мною старый Григур. Я не виделся с ним много лет. Знал, что он, покинув Театр на Литейном, стал завкафедрой тогдашнего Библиотечного института — учил режиссёров для народных театров Эсэсэрии. Судьба — индейка… Он искренне обрадовался мне:
— Рад вас видеть. Знаю про вас — вы молодец, умница, действуйте дальше так же успешно.
Он выглядел сильно старым, еле ходил. Глаза от солнца и ветра слезились.
— Вы в БДТ? Проводите меня, пожалуйста, до канала.
Мы двинулись мимо Спаса — на — Крови в сторону метро. Я спросил, работает ли он.
— Нет, Эдуард, я ушёл целиком на пенсию. Сегодня забрал последние документы.
Он шагал с большим трудом.
— Вам необходимо с кем — то ходить, одному ведь трудно. Где ваша жена, дочь?
Он через паузу ответил:
— Они уехали…
— Как уехали?
— А так, взяли да уехали. В Америку. В Канаду…
— А вы почему с ними не уехали, Григорий Израилевич?
— Я… не могу… Я — петербургский еврей.
В ту пору я не знал этой формулы, возникшей из легенды о том, что во времена женских цариц нескольким еврейским семьям разрешили жить в столице. Из этих семей вышли знаменитые профессионалы — юристы, врачи, издатели, учёные, послужившие Отечеству своими талантами. Григур — один из потомков этих интеллектуальных титанов.
Народный артист СССР Валентин Иванович Филатов.
МЕДВЕЖИЙ ТЕАТР
Поначалу жизнь моя рисовальная, по окончании института и добровольной стажировки в Малего- те, оказалась связана с цирком. Каждый год, в течение пяти лет, я много чего делал для этого древнейшего искусства. А повязала меня со зверинцем моя училка — замечательная Татьяна Георгиевна Бруни, правнучка знаменитого Фёдора Бруни, автора «Медного Змия» в Русском музее. Она ещё с довоенных лет работала с циркачами. Меня же привела в цирк в 1961 году и познакомила с тогдашним худруком Георгием Семёновичем Венециановым, бывшим гардемарином, аристократом, ставшим одним из самых крутых знатоков циркового искусства. Я, видать, ему приглянулся, и он стал меня, пацана — художника, приглашать поначалу на короткие программы жонглёров, фокусников, на клоунские скетчи и прочие работы. К середине шестидесятых годов я превратился в уже достаточно опытного рисовального типа по части цирка, и его руководство стало предлагать мне крупные подвиги, вроде первой в стране после войны международной программы «Все флаги в гости к нам». Затем совместно с художником Риммой Юношевой, которая в дальнейшем, с моей подачи, стала главным художником чинизелливского заведения, мы оформили большую программу — «Цирк Эмиля Кио».
Одновременно с цирком я много работал и в театрах. В 1963 году стал главным художником в областном Театре драмы и комедии, а с 1967‑го — главным художником в Театре Комиссаржевской. Из цирка я не уходил, но работал в нём всё реже и реже.
В конце семидесятых годов тогдашний художественный руководитель Алексей Сонин вывел меня на легенду циркового искусства — Валентина Филатова. Сонин отрекомендовал меня знаменитому дрессировщику не просто как художника, но как человека, знакомого с народными ритуалами дохристианской Руси. Филатов предложил мне в связи с обновлением его знаменитой программы «Цирк медведей» и добавлением к ней финала «Медвежья свадьба» сделать новое оформление и одеть тридцать его косолапых актёров в придуманные мной костюмы. Вот такая вдруг неожиданность. Я согласился стать художником театра медведей и начал знакомиться с особенностями этой самой экзотической труппы мира.