Меркуловская контрразведка хотела быстро ликвидировать политическое руководство владивостокского революционного пролетариата — коммунистов, их подпольные организации. Они думали, что в небольшом сравнительно городе нетрудно будет разделаться со всеми коммунистами. Вот они и начали устраивать массовые облавы, ловить людей на улицах, в кафе и столовых, применять насилия и пытки. Дом № 3 по Полтавской улице превратился в застенок. Милицейские участки, гауптвахты и тюрьма быстро наполнились арестованными. В основном это были беспартийные, не имеющие никакого отношения к рабочему и революционному движению. Среди арестованных, правда, были коммунисты и комсомольцы, но единицы. Все эти действия контрразведчиков с их массовыми арестами и пытками произвели по городу невероятный шум. Профсоюзы, рабочий Красный Крест, подпольная газета и семьи арестованных протестовали против репрессий. Подняли шум и некоторые буржуазные газеты. Меркуловскому правительству пришлось идти на попятную. Оно и само поняло, что аресты не достигли цели. Некоторых арестованных освободили.
Организационный период и период укрепления партийных сил по всем важным участкам подпольной работы прошел. Настала пара, когда партия должна была по-настоящему возглавить и развернуть борьбу с меркуловским правительством, разоблачать его как кучку грабителей и продажных агентов японского империализма. Облревком партии дал указание всем коммунистам и комсомольцам шире развернуть работу по разложению каппелевских солдат, используя для этого все возможности и средства вести агитацию среди крестьян. И надо оказать, что в этом отношении за короткое время было много сделано.
Однажды Володя Шишкин мне говорит:
— Наш осведомитель передает, что меркуловское правительство, в целях поднятия и укрепления своего авторитета, намерено провести выборы в Народное собрание. До выборов думаем созвать широкую конференцию рабочих. На ней поставим на обсуждение вопрос о всеобщей забастовке, о бойкоте выборов. Подготовим доклад по текущему моменту.
— Это хорошо и своевременно, — сказал я, — конференция всколыхнет рабочих, поддержит их боевую активность. Да и пора приступить к действиям. Но сам ты не должен быть на конференции. Стоит увидеть шпикам твое лицо на конференции, именно здесь, прощай тогда твоя конспирация!
— Нет, сам я не буду на конференции, — ответил Володя, — организацию конференции проводит Серов. А тебе тоже не следует быть.
— Да, ты прав, — ответил я.
После предварительной и тщательной подготовки 26 июня в Народном доме состоялась рабочая конференция. В это время местность около Народного дома превратилась в место прогулок девушек и парней. На самом деле это были комсомольские патрули, охраняющие конференцию от шпиков, Прогуливаясь, они зорко следили за всем происходящим, об опасных моментах немедленно по цепочке сообщали в Народный дом.
Собралось 236 делегатов, представителей крупнейших профессиональных союзов города. На обсуждение конференции были поставлены вопросы о всеобщей забастовке протеста против захвата меркуловцами власти при помощи японских штыков, против произвола, массовых aрестов, ущемления прав профсоюзов, о бойкоте выборов в Народное собрание.
Доклад о текущем моменте сделал Яков Кокушкин. В нем он разоблачил меркуловщину как антинародную власть, обосновал необходимость бойкота выборов. В это время явился представитель меркуловской милиции и, ссылаясь на распоряжение коменданта города, потребовал закрыть конференцию. От него потребовали письменного распоряжения, которого у него не оказалось. Конференция продолжала работу, и представитель милиции вынужден был уйти ни с чем.
Доклад Кокушкина был закончен, когда донесли, что к Народному дому движется большой отряд милиции. На прения не оставалось времени. Приступили к голосованию. За бойкот выборов голосовало 225 человек, против (эсеры и меньшевики) — 7, воздержалось — 4.
Это был ответ владивостокских рабочих на вопрос о признании ими меркуловского правительства. Рабочие ответили «Нет1»
86-й разъезд
В начале июля во Владивостоке появилась Нина Виноградская, она же Бутенко-Антоненко, молодая красивая девушка. Видел я ее один раз, и то мельком: она входила в комнату к В.П. Шишкину, а я выходил. И очень хорошо, что встреча была такой мимолетной. В документе, который она предъявила, указывалось: «... направляется для подпольной работы». Для работника такого плана такая формулировка, мягко выражаясь, была неудачной. Она насторожила Леонида Бурлакова и позволила быстро распознать фальшивку, а также подлинные цели Виноградской. Она оказалась провокатором. К счастью, та быстрота, с которой она была опознана и раскрыта, спасла многих подпольщиков. Но ■все же она успела навредить. Первой жертвой была Нина Буторина, наша связистка, приютившая Виноградскую у себя в комнате. Буторину арестовали. Сама Виноградская, узнав, что она раскрыта, исчезла.