Других участников группы — Иванова, Пашкова, Портных и других — я лично не знал. Но одно уже то, что они были призваны для такой важной и опасной работы, говорит о многом. Общее между ними было то, что все они бывшие военные, хорошо знали быт солдат. Ими были вовлечены в заговор несколько офицеров. Как дальше увидим, это было непоправимой ошибкой. А пока что в каждом подразделении у солдат были проведены нелегальные собрания и созданы руководящие ячейки. В августе и сентябре состоялись совещания делегатов от солдат. На одном из них участвовал Яков Кокушкин.
В последних числах сентября — это было у Володи Шишкина — Рукосуев-Ордынский делал сообщение о ходе подготовки восстания. Надо было тогда видеть Рукосуева-Ордынского. Обычно суровое лицо его преобразилось. Черты смягчились, выражение грусти исчезло, глаза повеселели и смотрели на нас по-умному и доброму. В них выражалась любовь и бесконечная преданность. Если хотите, это сентиментальность. Да, мы, подпольщики, не лишены были тогда сентиментальности и некоторой романтичности. Необычного в этих чувствах ничего не было. Когда на каждом шагу нас подстерегала опасность, мы очень чутко и бережно относились друг к другу. Это было не только уважение. Здесь была и глубокая преданность делу и высокое доверие к товарищам. Это были хорошие чувства. Они укрепляли наши силы, вселяли уверенность, были большой поддержкой в опасной работе.
П.Г. Пынько, активный участник подпольной организации в Приморье. Замучен белогвардейцами в 1921 г.
В.П. Шишкин сказал:
— Очень хорошо, Василий Иванович. Ваша группа сделала и делает большую, нужную работу. Однако после ареста многих товарищей обстановка усложнилась и вопрос о восстании временно отсрочен. Во всяком случае он отпал. А вот работу по разложению солдат белых надо всячески продолжать.
Рукосуев-Ордынский согласился с этим. Он встал и стал прощаться.
Прощаясь с ним, Володя сказал:
— Василий Иванович, работа — работой, а себя берегите.
Я тоже хотел сказать ему что-то теплое, но не нашел слов и крепко пожал руку.
Он ушел. Увы! Это была наша последняя встреча. 7 октября его арестовали. Это было неожиданно.
Почему провалился Рукосуев-Ордынский? Вскоре все стало понятно. Вот как это произошло.
У Рукосуева-Ордынского был близкий знакомый, бывший ротмистр Пестиков. Раньше оба они служили в одном полку и до последнего времени поддерживали дружеские отношения. Кристально честный Рукосуев-Ордынский, поверив Пестикову, что тот противник меркуловщины, лоялен к Советской власти, привлек его к работе среди солдат. Привлечены были в подпольную организацию и несколько офицеров, среди которых были капитан Камякин и поручик Языгеров, выдавший себя за поручика Хаметова. Все они — Пестиков, Камякин и Языгеров — оказались агентами информационной службы (военной разведки). Им не стоило большого труда усыпить бдительность Рукосуева-Ордынского. Они скоро проникли во все воинские части, участвовали в совещаниях, успели выявить всех активных участников организации. Через группу Рукосуева-Ордынского эти агенты разведки надеялись добраться до руководящего центра подпольной организации нашей партии. Но не так-то легко было пробить броню конспирации партийного руководства! И вот, опасаясь восстания, военная разведка белых поспешила предупредить события и разгромила группу Рукосуева-Ордынского.
В последующие дни, 8 и 9 октября, арестованы П.Г. Пынько, В.В. Иванов, Портных, Пашков, все активисты-солдаты и многие другие.
Жена Павла Пынько, Евдокия Антоновна, вспоминает: «Павел еще 7 октября был предупрежден о возможном его аресте и имел распоряжение оставить город и направиться в партизанский отряд. 9 октября он ушел из дома для передачи связи, при этом сказал, что вернется к середине дня. Больше на квартиру он не явился. К вечеру пришли контрразведчики, обыскали всю квартиру, но ничего не нашли...»