— Так, вроде ж в секрете это всё держат.
— А секрет никто и не нарушал. Это ты тут — президент, а Там, — она указала пальцем в потолок, — всего лишь раб Божий Максимка или кем ты там Аллаху или Яхве приходишься. Но когда целый муфтий просит митрополита упомянуть в молитвах Максима, ему грех отказать. Поэтому буддисты тоже впряглись. Митрополит патриарха побеспокоил, и как-то это всё так интересно совпало с твоим желанием ковыряться в носу…
— Нужно будет, когда мне ручку держать позволят, благодарственные письма разослать. Даже если Создатель не при делах, им будет приятно. А Матильда пусть продумает, как сделать так, чтобы весь мир узнал об уровне славской медицины. Всё равно не получится скрыть моё временное недомогание. И, поскольку операция была не через прямую кишку, можно из этого сделать достижение.
— Когда тебя отпустят с твоей работы, можешь смело устраиваться в любой университет обучать политиков. У тебя есть, что им передать. Ларису, кстати, звать, один свет, придётся, я так тщательно твою башку не побрею.
Стоило Остапину выйти за дверь, как в неё, отталкивая друг друга, ввалились Аслан с Васей.
— Евгенич! Мы знали, шо всё будет пучком. Вот, рано Вам ещё умирать, мы тут не всем задницу надрали.
— Максым Еугэниуыч! Мы ыспугалыс. А у нас сын должен радытса. Максымом назыуат буду.
— А вы чего, парни, в костюмах таких строгих? Вас Егорыч в похоронную команду определил?
— Та, мы тут это… Шоб сильнее боялись, в общем.
— Короля играет свита, — прокомментировала Ирина, — они тут всю больницу застроили. Причём, на лестницах Юриковы ребята косят под братков, то есть количество случайных посетителей сведено к нулю, а допущенный персонал натыкается уже на твоё величие в лице одетого с иголочки стража. Они же даже своим не разрешают у двери стоять, дежурят по два часа каждый.
— Так Вы ж тут — государственная тайна. Пока легенду не проработали, никто не должен знать, шо Вы заболели. Егорыч так сказал. А пацаны, в натуре, под бандюков оделись, я им даже цепей золотых организовал. Они сами не знают, шо Вас охраняют, но сюда ещё никто лишний не пролез. В курсе только несколько врачей и медсестёр, но они все под подпиской.
— Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Бардак! — пробасила у входа Матильда.
Мои телохранители переглянулись и расхохотались.
— Пойдём мы, Евгенич, а то, вон, всю службу на радостях завалили. Девки шастают, как по Бродвею. Ой! Больно же! — Юрик отскочил от ущипнувшей его Ларисы и закрыл за собой дверь.
— Это шапито с братвой великолепно. На нижнем этаже какие-то орлы, которые нас в лицо не знают. Я бы, если б не знала, что происходит, дальше них и не сунулась бы. Ларису натурально в угол зажали и всю облапали, пока я Егорычу звонила. Что лицо такое довольное? Обратно опять через них пойдёшь? — рыжая, как всегда, была несравненна, — задачу мне Егорыч разъяснил, нужно как-то сообщить народу, что государь болен, но при этом не напугать общественное мнение.
— Давайте эту задачу слегка подкорректируем. Народ должен говорить не о том, что президент болен, а о том, что его вылечили наши врачи. Можно даже соврать, что я отказался от госпитализации в европейскую клинику, хотя меня никто и не спрашивал.
— О! Лариса, эта лысина должна сиять, потому что фотографии будут на первых полосах всех мировых изданий, мне пара информационных агентств кое-что должна.
— И сфотографируйте меня с доктором Гольдманом, думаю, ему такая реклама не повредит. Не коньяк же ему выставлять.
— Кхм… Так уже. Остапин проставился от твоего имени обеим бригадам, — внесла ясность моя жена.
— Значит, нужно будет ещё и фамилии всех врачей указать. Для их практики полезно будет.
— Хорошо, забьём информацию о состоянии первого лица подробностями уникальной операции и описанием валящихся от усталости хирургов. Заодно объявим, что Вы поправляете здоровье, подорванное борьбой с куриным бешенством и наводнением, в загородной резиденции, но полностью контролируете ситуацию. Пару интервью придётся дать, чтобы народ убедился, что Вы при памяти. Сейчас у нас начало мая, думаю, Егорыч найдёт подходящее место с бассейном, куда Вас можно будет определить на месяц-другой-третий. Сирень, черёмуха, клубника… Красота! И дыхательная гимнастика с Асланом.
Пока Матильда вытаскивала из Ирины подробности, Лариса включила машинку. Когда голове стало окончательно нечем цепляться за подушку, в палату вошёл грузный мужчина в хирургическом костюме с закатанными рукавами.
— Лазарь Аронович, — обратилась к нему Ирина, — этот больной захотел с Вами сфотографироваться, а девчонки интересуются, можно ли его приподнять повыше, чтобы он не лежал, а хотя бы сидел.