— Не, ну надо было вот так обломать светлую юношескую мечту о генеральских погонах! Что ж вы за люди-то такие?! «Просто поболтать». Интересно, как с вами болтать, если не просто? Вы же понимаете, что я не могу так вот взять и доложить руководству, что Швец, мол, хочет больше газа по тем же ценам. Как мне отвечать на вопрос: «И что мы будем с этого иметь?» А? А ведь мне его зададут. Вы же не хотите начала переговоров на эту тему с созданием экспертных групп и тому подобного? Тогда как раз к концу Вашей каденции, Максим Евгеньевич, мы сможем уверенно заявить, что не договорились, — Иванов встал и сделал круг по гостиной, — мне нужно встречное предложение.
— Хорошо, мы вообще не будем брать вашу нефть, мы возьмём её у арабов.
Он сразу сел.
— Ладно, пошутили и будет. Если вы будете покупать нефть у арабов, кто я после этого?
— Не мы будем покупать, а арабы будут привозить её для своего НПЗ. В российской нефти для их технологий слишком много тяжёлых фракций и серы.
— Значит, арабы строят здесь НПЗ, обеспечивают его сырьём и продают полученный продукт Украине. Вы получаете рабочие места, налоги, долю в прибыли и дешёвую соляру для внутреннего рынка, а я — по шапке. Отлично! — он закурил, — предлагаю зайти с другой стороны. Я понимаю, чего вы хотите добиться строительством завода удобрений, где, я почему-то убеждён, в инвестобязательствах будет прописана низкая цена для внутреннего рынка. При одновременном получении дешёвого дизеля ваше сельское хозяйство резко станет самым рентабельным в регионе. Хорошо, оставим нефть арабам. А удобрения отдайте нам. Тогда повышение объёмов газа становится логичным.
— А Вы снова сможете подумать о погонах.
— Сейчас мне больше хочется думать, с чем идти к начальству. А как у вас в Сонюшинской губернии с землёй у железной дороги? Если мы недалеко от границы свой НПЗ поставим? Такой, чтобы только на ваш внутренний рынок работал? Хрен с ним, пусть у него тоже будет дешёвая соляра, тогда арабы ваши смогут больше за рубеж продать, а вы на участии в прибыли наживёте.
— Тогда и в заводе удобрений, и в Сонюшинском НПЗ будет сорокапроцентное участие государства.
— А с третьей стороны зайти не хотите? — подал голос Егорыч, — когда наши предшественники договаривались с американцами о строительстве газового терминала, под это дело в России началось возведение комбината по производству аммиака недалеко от нашей границы. Чтобы трубу к нам не выбрасывать, наверное. Сейчас этот проект заморожен, так как труба загружена. Поскольку лишний газ нам нужен только для производства удобрений, оставьте его себе. В смысле — этому комбинату. А вот аммиак давайте нам. Недорого. Так и наш газовый контракт трогать не придётся и предложение от Российской Федерации интересным получается, и планируемое вами увеличение газодобычи под это дело подходит. Этот продукт до сих пор не рассматривался. Вы можете смело подать эту идею, как Вашу собственную. А мы уже тут сами разберёмся, кто будет эти удобрения производить. Опять же, в этом случае нам можно будет работать на украинский рынок.
— Налейте коньяка, будьте людьми. По-моему, мы только что о чём-то интересном «просто поболтали». И теперь, либо выпрут меня со службы государевой, либо действительно можно будет новые погоны заказывать. Хорошо, хоть, что я не могу принимать решения самостоятельно. Вот сейчас ещё немного посидим, вы положите меня, где взяли, и я постараюсь сформулировать руководству суть нашей беседы. Да чтоб на мне черти поехали! Я прошу налить мне коньяк, который сам же и принёс! С газом, кажется, аналогичная ситуация. Докладную записку я составлю сегодня. Думаю, хоть завтра и пятница, после обеда у меня будет какой-то ответ.
Когда вертолёт оторвался от земли, и все вернулись за стол, Егорыч взял в руку бокал:
— Вообще-то такие вещи должны готовиться сильно заранее, в том числе и вот этим нашим аналитическим центром, но уж больно хорошо может получиться. По газу у нас договорённость на шесть лет пока, из которых только пять осталось, а по аммиаку можно сразу надолго рассчитывать, комбинат этот будет, практически, под нас построен. Они, со своей стороны, тоже могут считать, что нас к себе привязывают, что для них гораздо важнее, чем деньги от продажи. Иванов же тут сидит не только для того, чтобы кто-то из российских олигархов лишних денег заработал.