Руцкой был просто создан для избирательной кампании. Он как будто родился специально для того, чтобы быть запечатлённым на глянцевых цветных плакатах, участвовать в телевизионных трансляциях, выступать перед большим скоплением народа.
Внешность заслуженного артиста, боевой лётчик — Герой Советского Союза, говорит резко и красиво. Одним словом — орёл!.. Женщины средних лет будут просто млеть от восторга при виде такого вице-президента! А голоса армии!..
Не раз и не два я возвращался в памяти к этому эпизоду, осознавая горький урок: нельзя тянуться за красивой формой. Простая логика может оказаться обманчивой — в жизни ничего не бывает просто. За всякое слишком простое решение потом приходится дорого платить.
Забегая вперёд, скажу, что первый период наших отношений был безоблачным и приятным. Во время путча Руцкой проявил себя по-военному твёрдо, чем тоже заслужил моё доверие. И лишь одна малозаметная деталь чуть подпортила впечатление от этих первых «медовых месяцев».
Александр Владимирович вдруг резко заинтересовался моим внешним видом.
Он заходил ко мне в кабинет, делал страшные глаза и говорил: «Борис Николаевич, где вы взяли эти ботинки? Вам нельзя носить такие ботинки! Вы же Президент! Так, завтра будем выбирать вам обувь!» И назавтра Александр Владимирович предлагал мне не одну, а сразу шесть пар новенькой итальянской обуви! То же самое было с костюмом: «Этот цвет вам не идёт. Будем выбирать…»
Я терпеть не могу, когда пытаются влезть в те уголки моей личной жизни, к которым я никого не собираюсь близко подпускать. Спасибо, конечно, за доброе участие, но обойдёмся как-нибудь без советов вице-президента.
Для меня была несколько неожиданной эта любовь к лоску в бывшем «афганце», боевом офицере. Я, признаться, несколько растерялся от такого напора…
Главной же ошибкой Руцкого — вернее, не ошибкой, а органически присущей ему чертой — было упорное нежелание понять и принять собственный статус.
С самого первого дня он считал, что вице-президент — это, если по-простому, первый заместитель президента.
Между тем даже школьник старших классов знает, что вице-президент — фигура представительская. Он выполняет разовые поручения, особые задания, данные ему президентом. Никакой самостоятельной политической позиции он — по определению — занимать не должен.
Руцкой внутренне не желал принимать ситуацию, при которой сразу несколько ключевых фигур в российском руководстве, включая вице-премьеров, играли в политике гораздо более весомую роль, чем он.
Он искал выход из этого тупика, уже понимая, что не сработался с президентом. И нашёл для себя роль поистине парадоксальную, никем не виданную доселе в нормальных институтах власти: роль резонёра, блюстителя нравственности, мольеровского святоши, который со смиренным и одухотворённым видом рвётся к президентскому креслу.
Лишь много месяцев спустя я осознал, что Руцкой никогда не был мне близок и чисто психологически, что называется, по душе, но тяжесть от общения с ним сказалась потом, когда исправлять ошибки было уже поздно.
Наша психологическая несовместимость проявлялась во многом, даже в мелочах. Например, я не мог принять его привычку подпускать грубую брань в разговоре, но главное — мне была чужда его агрессивность, нацеленность на поиск «внутреннего врага». Потом я понял — этому человеку была просто присуща глубоко спрятанная и оттого всегда для окружающих неожиданная злость.
Конечно, я не хочу ничего утрировать — Александр Владимирович умел быть добрым, внимательным, весёлым, обходительным. Быть может, на его характер наложили отпечаток какие-то изломы военной судьбы или какие-то человеческие проблемы — мне уже этого узнать не дано. С Руцким мы не сошлись.
Какие кандидатуры были выставлены на первых президентских выборах помимо Ельцина? Давайте вспомним.
Бывший горбачевский премьер Рыжков.
За Рыжкова наверняка проголосует та часть населения, которая не хочет нового, которая — за СССР в прежнем виде, за плановую экономику, за спокойную жизнь на госдотациях, при стабильном прожиточном минимуме. Все эти приоритеты всегда активно защищал Рыжков. А в связи с павловской реформой, в связи с карабахским и южно-осетинским конфликтами, в связи с началом частнопредпринимательской эры эти приоритеты для большой части населения вышли на первый план.
Ещё одна — на этот раз уже прямая — креатура Горбачёва: Бакатин. Ещё один отставник, прогрессист, симпатичный человек, окружённый вниманием прессы. За него, кстати, проголосовало немного избирателей, но свою роль он сыграл — вызвал некоторую сумятицу в мозгах, неуверенность у людей, часть из которых, запутавшись в кандидатурах, вовсе не пошла на участки для голосования.
И наконец, ещё один «подарок» — три одиозные и очень активные фигуры, которые яростно выступили против демократической идеи вообще, против горбачевской перестройки и против Горбачёва и Ельцина лично, за наведение порядка железной рукой — Макашов, Тулеев, Жириновский. Генерал, депутат, независимый политик. Три довольно современные (то есть жёсткие, решительные, атакующие), злые по эмоциональному заряду и самое главное — опасные «фигуры, ибо когда чёрное мракобесие каждый день льётся с телеэкрана — это парализует общество, я это понял по тем предвыборным неделям.
Довольно жуткие и в то же время привлекательные своей простотой лозунги Макашова — Тулеева — Жириновского: запретить, посадить, разогнать, выслать, заморозить, прекратить, отобрать, раздать и так далее в том же духе — оказали завораживающее воздействие на общественное сознание.
Я делаю этот вывод потому, что по итогам голосования на третье место уверенно вышел Жириновский. За этого человека, который в лихорадочном темпе лепил с телеэкрана один абсурдный тезис за другим, проголосовали миллионы (!) людей. Конечно, на них подействовал его лозунг, что пора отстранять от власти старых партаппаратчиков, членов Политбюро ЦК КПСС, и «давать дорогу адвокатам». Но, думаю, главное в другом. В таком сложном и замученном политикой обществе, как наше, «бешеный» вождь с фашистской или полуфашистской установкой всегда имеет немало шансов. А если другие политики в провале — этому человеку «зелёный свет». Ведь при разваливающейся экономике невежество, дикость и темнота распространяются с необычайной быстротой…
Конечно, «ястребы» во всем обвиняли Горбачёва (да и Рыжков порой выступал с критикой в его адрес), но ведь он-то в выборах не участвовал! Объективно все кандидаты работали на него. То есть против меня. И он через своих людей помогал всем моим противникам — за исключением, быть может, Жириновского. Рыжкову и Бакатину помогали организовывать избирательную кампанию, на Тулеева работали депутатские фракции российского парламента, Макашова поддерживали Полозков и его компартия.
А против меня работали ещё и такие обстоятельства. За два года (со времени моих выборов в народные депутаты СССР) я приобрёл репутацию «вечного оппозиционера». Программа «500 дней» оказалась лишь обещанием. Я поддерживал новую и непонятную идею суверенитета России.
Эпоха повального увлечения демократическими лозунгами прошла: демократия ассоциировалась с горбачевской говорильней и падением уровня жизни. Разочарованность в Горбачёве вроде бы работала на Ельцина. Но и против него тоже — от этого старого политического сюжета народ успел устать.
И все же тактика распыления голосов в конечном итоге обернулась против Михаила Сергеевича. Вдруг все осознали: столько разных кандидатов — все против Ельцина. Опять нашего обижают!
Мне трудно объективно говорить о том, что же главным образом повлияло на мой успех в первых свободных выборах. И все-таки я думаю, что миф об «обиженном» Ельцине, образ врага режима сыграли тут не самую важную роль.
Самым важным политическим мотивом этих выборов я считаю разделение ролей: Горбачёв представлял собой Союз, империю, старую державу, а я — Россию, независимую республику, новую и даже пока ещё не существующую страну. Появления этой страны все ждали с нетерпением.