– Прэдлагаю папробоуат спортзал. Адэжда в Уашей спалнэ. Жду Уас чэрэз пытнадцат мынут.
Я поднялся в спальню, на кровати лежал халат и спортивные трусы. Я не стал ничего уточнять, разделся, натянул трусы, накинул халат, надел стоящие рядом с кроватью кроссовки и спустился вниз.
Аслан дал мне выпить чашку какой-то мутной сладковатой жидкости, попросил снять халат и лечь на массажный стол. Минут двадцать он разминал мне мышцы, потом около часа гонял между тренажёрами по три подхода на каждом, потом ещё минут пятнадцать мял и тискал всё тело, не прекращая улыбаться. Влив в меня ещё чашку этой жижи, он сказал: «Уыдымса за абэдам» и показал, где душевая. По дороге в спальню я столкнулся с Матильдой, сегодня она была одета менее официально – зелёное платье в обтяжку и босоножки.
– Интересно, когда президент вступает в должность, ему выдают рабочую пижаму с гербом Славии на кармашке? Доброе утро, Максим Евгеньевич.
– Честно говоря, видал и добрее, После того, что сделал со мной Аслан, мне уже не хочется шевелиться.
– А придётся, хотя это будет не мешки ворочать. Ваши новые туфли в прихожей, когда переоденетесь, наденьте их, пожалуйста, и походите по дому. Нехорошо будет явиться на съезд в новой обуви. Это вообще неприлично. А так за неделю они приобретут вполне себе естественный вид.
Когда я спустился в гостиную, на столе стоял включённый монитор с каким-то текстом на экране.
– Как правило, вы будете произносить свои речи, заранее зная их содержание, но монитор всё равно поможет Вам не сбиться, то есть, Вы сначала два-три раза читаете текст, а потом выходите на камеры и играете в караоке. Ничего страшного.
Весь следующий час она заставляла меня читать с экрана всякую дребедень, вроде детских сказок и знакомых ещё со школы стихотворений, периодически, то поворачивая, то наклоняя мою голову, и подсказывая правильные интонации. Потом задумалась, смерила меня взглядом и сказала: «Нужна какая-то фишка. Обычно, все тупо пялятся в монитор, а камеры снимают эту безжизненность. Почему президенту нельзя жестикулировать? Кто может ему запретить? Дадим всем оторваться. Вот, возьмите в руку вот эти листы. Давайте свернём их в трубочку и Вы, сжимая их в кулаке, будете этим кулаком махать перед собой в такт своим словам». В следующие полчаса мы подбирали амплитуду, интенсивность и направление взмахов. Потом Матильда стояла чуть поодаль лицом ко мне и дирижировала, а я старался попасть в такт её движениям. К исходу второго часа я почувствовал, что что-то начинает получаться. Она решила, что на сегодня хватит и, напомнив о необходимости использования одеколона, выпорхнула за дверь.
Против всех ожиданий, стряпня Аслана не состояла из одной лишь отварной спаржи и листика салата. Порция была небольшой, но включала кусок мяса, тушёные овощи и какой-то кисловатый напиток.
– Прауылный рыжим пытаныя будэм начат завтра, а сыуодна – падгатауытэлный этап и бакал уына уэчэрам за знакомстуа.
Я почему-то вспомнил о шести ящиках пива, тоскующих у меня в квартире.
После обеда Егорыч снова вызвал такси, и мы поехали в солярий. Совершенно милая девушка, внимательно осмотрев мою голову, чем-то намазала мне макушку и затылок, чем-то другим – лицо и уши, усадила на три минуты под какую-то лампу, потом опять чем-то намазала и велела прийти через день.
Из солярия мы заехали за Ириной, сказав ей не брать с собой ничего, кроме косметики, пары платьев и босоножек, и вечером, после обещанного Асланом бокала вина, я растянулся на диване, положив голову Ирине на ноги и тыкая пальцами в клавиатуру. Получался неплохой текст о любви к родине в эпоху капитализма.
7.
Утром у меня не болела только голова. Я чувствовал каждую мышцу моего тела, время от времени узнавая, что они есть даже там, где я и не подозревал об их существовании. Еле передвигая ноги, с трудом сполз в столовую, по которой уже кружился Аслан в фартуке и с кухонным полотенцем на плече. Ирина, которая несколько лет назад усовершенствовала свой талант приготовления пищи на каких-то курсах и потом еле отбилась от предложения работать шеф-поваром, с интересом наблюдала за творчеством моего инструктора. Если бы я не знал, что улыбка – нормальное состояние его лица, подумал бы, что он ржёт надо мной и некоторой закрепощенностью моих движений, хотя исключить этого я тоже не мог.