В мамином взгляде отразилось чувство острой вины.
— Лина, если бы я знала, что задумал Эрвайн, я никогда бы не согласилась. Но он ничего мне не сказал, упомянул только, что речь идет о вашем с Ирвином будущем и что оно под угрозой. Я не знала, действительно ничего не знала.
Я отвернулась к окну. В день нашего возвращения в Деревянный мир с нами связалась Лис и рассказала о событиях в Рамине, сильфах и саламандре, об истинной подоплёке своего задания, планах короля на сына вообще и на меня в частности. В свою очередь я поделилась с девушкой всем, что удалось выяснить в Железном и что там произошло. Умолчала я лишь о Трее, но, по-моему, Лис и сама всё поняла после ответа на вопрос, вернулся ли демон с нами. Девушка не стала больше ни о чем расспрашивать, сказала, что заключила с сильфом Гайлором новый контракт и улетает в родной мир. Правда, я не удержалась и таки полюбопытствовала насчет Ирвина и его с Лис отношений, однако девушка грустно улыбнулась и как-то совсем уж непонятно заметила, что ничего нет, и не будет.
На следующий день пришло приглашение из столицы, напоминавшее, что у наследника день рождения и что нас всех ждут во дворце на балу в честь принца. Лететь никто не хотел, особенно я и Виг, жаждавший сделать с Эрвайном что-нибудь нехорошее и наверняка крайне болезненное, но Гейл повздыхала и заявила, что придется, поскольку живем мы как-никак в Лире и нельзя вечно презрительно игнорировать её монарха, что чревато неизбежными неприятностями. Я же согласилась лететь в основном потому, что нужно поговорить с Ирвином и покончить с помолвкой. Где бы сейчас ни был Трей, я принадлежу лишь ему и не вижу смысла и дальше изображать примерную невесту принца. Ещё я хотела проведать Дена и лично убедиться, что с приятелем всё в порядке и увольнение ему не грозит. Ну и в глаза Ирвину посмотреть. Неужели он вот так запросто отпустил Лис, ничего не сказав девушке на прощание? Или он даже не прощался?
В Рамину мы опять добирались на присланной за нами королевской ладье, на сей раз с полным экипажем и знакомым мне капитаном. Столица встретила последними спешными приготовлениями к празднику, откровенно лебезящими перед нами придворными, избегающим меня королем и… донельзя странным Ирвином. Принц был спокоен, невозмутим и отстранен, будто суета вокруг совершенно его не касалась. Честно говоря, поначалу мне показалось, что Ирвин решил вернуться к прежней благородной версии себя, любимого, но через десять минут беседы на тему нашего путешествия до Рамины поняла, что всё ещё хуже. Теперь Ирвин не выговаривал мне, что приличествует принцессе, а что не очень, не делал замечаний, больше подходящих маме, чем жениху, и общался со всеми, включая меня, подчеркнуто сдержанно, любезно и недолго. В результате я до сих пор не спросила принца ни о помолвке, ни о Лис. Даже не представляю, с чего тут вообще начинать. И, строго говоря, о разрыве помолвки надо объявлять Эрвайну, а король явно не торопился встречаться лицом к лицу с девушкой, предложенной им сильфам.
— Ты могла бы сказать мне. Или Гейл. Или сразу предупредить Ричарда, — вздохнула я.
— Прости, милая. — Мама приблизилась, встала позади, посмотрела поверх моего открытого платьем плеча на небо, раскрашенное искрами фейерверка. — Я верю… верила Эрвайну как… как себе. Мы столько лет знакомы, столько лет дружим, что я ни на мгновение не усомнилась, что он может быть нечестен со мной, что он руководствуется иными мотивами, нежели я предполагала.
А известно ли маме о уже отнюдь не дружеских чувствах короля?
— Ты говорила с Его величеством? Ну, по приезду?
— Говорила.
— И как он объяснил эту странную идею с тайной женитьбой? — А ведь я вполне могла заснуть на ладье и проснуться в родовом замке Адонис почти замужней дамой. И то белое платье с фатой было именно свадебным — скорее всего, после знакомства с Гайлором меня потащили бы к Ирвину или принца ко мне, хотя не представляю, как нас собирались заставить принять брачные обеты. Хотя кто знает, насколько богатая фантазия у сильфов? Тем более имея ядовитого василиска в наличии.
— О, он произнес много слов, — неожиданно презрительно усмехнулась мама. — Даже встал на колени, умоляя простить и уверяя, что всё делал ради моего блага. Что мне было бы легче смириться с потерей дочери, если бы у меня осталась её частичка.
Да, Лис сказала. Прелесть какая: нас с Ирвином тайком поженили бы — хотя ума не приложу, зачем именно женить, дети и без освященного божьим служителем брака прекрасно на свет появляются, — я родила бы маме внука, после чего получила бы билет в один конец в Воздушный мир, работать бесплатно опорой, а принц остался бы свободным мужчиной и, возможно, правителем новой империи. Красота!