— В лагере?! Там Робин Гудов нет. Я если и заступался за кого-то, то это бывало редко. В лагере у человека зубы волчьи, а хвост собачий. Против силы никто не прет. Думаешь, что я так легко полез в драку по благородству? Черта с два! Знал, что не получу сдачи. Мерзость! Пойдем, Света, — добавил он.
Самая прекрасная книга на свете
Молодые люди пересекли Кузнецкий Мост и вышли на Неглинную. Разговор не клеился. Василий изредка бросал ничего не значащие фразы. Светлана думала о приоткрывшейся ей картине лагерного мира и об откровении Василия. Не давали покоя слова, услышанные во время их первой встречи: «тюрьма, страшная и ненавистная», и тон, которым они были сказаны. Вложенное в них чувство говорило сердцу все, но разум требовал объяснений.
Они обогнули Трубную площадь по левой стороне и оказались в начале Цветного бульвара. Дальше их пути расходились.
— Вася, как складывается твоя судьба? Что с учебой? — поинтересовалась Светлана. Предшествующие события помешали узнать об этих житейских делах.
— Я теперь большой придурок. Могу определиться в любой экономический вуз Советского Союза. — В его голосе звучала ирония. — Получил разрешение у министра продолжить образование.
— В какой же институт ты определяешься?
— Да пропади они все пропадом! Экономическое образование вызывает у меня отвращение.
— А что тебе по душе?
— Если бы я мог начать жизнь сначала, то пошел бы в медицинский.
— Вася, это прекрасно! Ты стал бы таким же замечательным врачом, как твоя мама!
— Медицина для меня недоступна.
— Почему?
— Мне не сдать вступительных экзаменов в институт.
— Почему ты так настроен? До экзаменов почти два месяца. За это время можно хорошо подготовиться. В школе ты неплохо учился. Основа знаний имеется.
— Какие знания? Это было давно и неправда. Теперь я маленький деревянный человечек с коротенькими мыслями.
— Ты на себя наговариваешь. Надо собраться и засесть за учебники! — Светлана это умела делать. Занятия в институте и экзаменационная сессия от человека в ее положении требовали немалых усилий.
— Света, не надо меня агитировать! Я лучше всех знаю свои возможности, — отрезал Василий.
Разговор был окончен. Перед тем как расстаться, Светлана сказала:
— Вася, передай, пожалуйста, Ольге Васильевне мои извинения. Я задержала книгу Достоевского. Верну на днях. — Это был третий том сочинений Ф. М. Достоевского издания А. Ф. Маркса с «Записками из Мертвого дома». Светлана брала его почитать у Иголкиных. Хотелось понять, что пережил Василий.
— Светка, — неожиданно спросил он, — какая книга для тебя самая прекрасная на свете?
— «Унесенные ветром», — она не задумывалась в ответе.
— Я даже не слышал такого названия!
— Ее написала Маргарет Митчелл.
— Я ничего не знаю об авторе. Дай почитать твою самую прекрасную книгу!
— Она на английском языке. Русского перевода, кажется, нет[28].
— Я не знаю английского. Мне никогда не прочесть самую прекрасную книгу на свете! — Огорчение было глубоким. Казалось, что он сокрушается о безвозвратной потере.
— Вася! Если ты сдашь экзамены в медицинский институт, то я перескажу тебе всю книгу с первой до последней страницы! — В ее голосе были и озорство, и надежда.
— Светка! Мне никогда не узнать, о чем говорится в самой прекрасной книге на свете. — Это звучало словно крик боли. — Разбежались! — добавил он и быстро зашагал в сторону Рождественского бульвара.
Вскоре, словно чувствуя, что Светлана смотрит вслед, Василий обернулся и помахал рукой. Его улыбка казалась невеселой. Но она оставалась ясной и была непонятно волнующей.
«Онализ ашибок»
Двадцатого июня — Светлана запомнила это число — в коридоре коммунальной квартиры, где она жила, раздался телефонный звонок. Она подошла к аппарату, подняла трубку и первой спросила:
— Вам кого?
— Тебя, Света. — Она поняла, что говорит Василий. Он тоже сразу узнал ее голос и продолжал, словно чувствуя, что и его узнали. — Я решил услышать, что написано в самой прекрасной книге на свете.
— Правда? Ты поступаешь в медицинский институт? Я так рада!
— Собираюсь поступать и обращаюсь к тебе с просьбой: помоги подготовиться к экзаменам по русскому языку и литературе.
28
Роман американской писательницы Маргарет Мигчслл «Унесенные ветром» на русский язык в то время не переводился, а одноименный фильм в СССР не демонстрировался по идеологическим причинам. Война Севера и Юга изображалась в книге с позиций реакционных рабовладельцев-южан.