Сергей Сергеевич явился, как было сказано, — не отвертеться, не миновать. В приемной на Кузнецком мосту он протянул в окошечко паспорт с повесткой и получил пропуск и указание, куда направляться. Вошел в здание МГБ через последнее парадное на улице Дзержинского. За дверями, не шевелясь, стоял часовой со стеклянными глазами. Он держал карабин с привернутым вместо штыка блестящим самурайским ножом. За столом сидели двое в форме. Один из них, с нездоровыми глазами, принял документы у Сергея Сергеевича и позвонил по телефону. Пришел человек в штатском с мясистым красным лицом и зловеще сказал:
— Что, Сурков, прибыл? Пойдем, пойдем.
«Очень мордатый», — с тревогой подумал о пришедшем Сурков.
Они поднялись на лифте и долго шли по ковровым дорожкам. Двери, как показалось Сергею Сергеевичу, сами по себе бесшумно открывались и затем не хлопали за спиной. Вошли в кабинет. За столом сидел военный с бледным и злым лицом. Как только закрылась дверь, он поднялся, потер руки и сказал:
— Я подполковник Маракуш, веду дело твоей падчерицы. Знаешь, Сурков, зачем тебя вызвали? Ага, молчишь. — Подполковник еще раз потер руки. — Пока мы привлекли тебя как свидетеля, но только пока… Садись.
Сергей Сергеевич рухнул на стул. До этого он не раз попадал под следствие и однажды сидел на скамье подсудимых за хищение, но всегда благополучно откупался и выкручивался. Этот опыт не уменьшал страх удачливого дельца перед чекистами. Во время своей тыловой армейской службы он видел, что делают с людьми в особом отделе.
— Куда сел? — Подполковник виртуозно выругался. — Твое место там, — и показал на маленькую табуреточку в углу кабинета, перед которой стоял столик. И то и другое было привернуто к полу. Когда Сергей Сергеевич уселся, Маракуш продолжал:
— Ты знаешь, что бывает за дачу ложных показаний? Ознакомься и распишись!
Мордатый, который раньше молчал, протянул бумагу и ручку и добавил:
— Учти, что тебе поможет только чистосердечное признание. Оно облегчает вину!
По лицу Сергея Сергеевича лил пот, в глазах рябило. Он не понимал, что написано в бумаге.
— Подписывай! — рявкнул подполковник.
Сергей Сергеевич, не глядя, поставил закорючку.
— Теперь расскажи о своей шпионской деятельности в пользу иностранных разведок.
— Я ничего не знаю, — лепетал свидетель.
— Может быть, ты и о происках иностранных разведок не знаешь? — с насмешкой спросил следователь.
— Нет, слышал, — заверил Сергей Сергеевич.
— Если слышал, то почему не сознаешься? Учти, что нам про тебя все известно!
— Знаем все, — подтвердил мордатый и начал листать толстую папку.
— Мне не в чем сознаваться!
— Ладно, подскажу, — зловеще прошипел Маракуш. — Расскажи об участии в преступной группе предателя и шпиона, муженька твоей падчерицы Баранова!
— Не участвовал.
— Юлишь, вражина? — Следователь ударил кулаком по столу. — Что Баранов предатель и шпион, тоже первый раз слышишь?
— Нет, знаю, об этом семью уведомили.
— Вот знаешь, а не хочешь помочь следствию, — сказал подполковник с укоризной.
— Совсем не хочет, а мы с ним еще возимся, — добавил мордатый.
Сергей Сергеевич ослабел. Он упал на колени, зарыдал и, всхлипывая, забормотал:
— Я не враг, а коммунист и фронтовой офицер! Вот мои боевые награды. — Сурков показал на орденские планки. Он служил в интендантском управлении фронта. Служба проходила далеко от передовой, нс близко от начальства, которое не забывало услужливого интенданта.
Мордатый заметил с неожиданным добродушием:
— Ты не коммунист, ты ворюга!
«Неужели и про это знают? Пропал!» — похолодел Сурков.
Но следователей это не интересовало.
— Где ты собирал шпионские сведения? — вопрошал подполковник.
— Как передавал их Баранову? — вторил штатский.
Вопросы перемежались матерными ругательствами.
Следователи наседали. Сергей Сергеевич изнемогал. Вдруг в голову пришла спасительная мысль. Свидетель поднялся, замер в стойке «смирно» и громко, по-военному рапортовал:
— Товарищ подполковник, разрешите обратиться? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Пора на оправку, в туалет!
Маракуш опешил. Обращение «товарищ» вызывает у следователя радость. Говоря это слово, подследственный попадает в ловушку. На него моментально обрушивается тирада: