В нижнем правом углу огромного листа белого ватмана, использованного под плакат, красовалась многократно увеличенная и воспроизведенная красной тушью собственноручная подпись — И. Сталин.
Закон, как учили студентов, открыл и сформулировал корифей всех наук И.В. Сталин в 1950 году. На плакате его воплотила художница Октябрина Крачка. Она работала в институте экономических проблем по совместительству и была благосклонна к его директору профессору Павлину и многим студентам.
Студенческая общественность, которую застал Иголкин в деканате, собралась туда, чтобы выслушать сообщение Радия Клеста. Он зачитал циркулярное письмо райкома партии, в котором, в частности, говорилось:
«В марте 1953 года умер Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР И.В. Сталин. Враги социализма полагали, что его кончина вызовет в народе, в рядах партии, в ее руководстве растерянность и колебания в проведении внешней и внутренней политики. Однако их расчеты не оправдались. Советский народ еще теснее сплотился вокруг партии, ее Центрального Комитета. На основе испытанных ленинских норм перестроена работа партийных, государственных и общественных организаций. Восстановлен принцип коллективного руководства в деятельности Центрального Комитета партии»[23].
Получив через Клеста руководящие указания райкома, общественность курса должна была донести их до студенческой массы. До этого циркулярные письма такого же содержания поступали в райком из московского горкома, а в столичный горком — из Центрального Комитета. Воля партии передавалась но эстафете через ее органы почти два месяца, на протяжении которых все изложенное в письмах ежедневно сообщалось трудящимся по радио и в газетах. Телевидение тогда еще только зарождалось и не выполняло своего предназначения.
Первым нарушил молчание декан.
— Иголкин, это ты? — спросил он упавшим голосом.
— Да, это я. Здравствуйте, Нестор Поликарпович! — подавленный приемом, робко ответил Василий. — Здравствуйте, ребята! — Василий обежал глазами своих бывших товарищей, но каждый отводил глаза.
Появление Иголкина было для Филина трагедией. Ему казалось, что перед ним предстал упырь, вышедший из могилы. Этот Иголкин своими преступлениями едва не погубил Нестора Поликарповича. Два года назад Филина вызвал директор, с которым у декана сложились весьма натянутые отношения, и сурово сказал:
— Нестор Поликарпсвич! Органы разоблачили и обезвредили опасного преступника! Им оказался студент второго курса вверенного вам факультета Василий Иголкин. Вы не проявили ни проницательности, ни бдительности. В течение двух лет преступник открыто действовал на ваших глазах. Нам еще предстоит решить, соответствует ли такой декан своей должности и способен ли он воспитывать студентов. А пока можете быть свободны. Подключайтесь к подготовке комсомольского собрания второго курса, которое должно дать принципиальную политическую оценку случившемуся.
Декан не знал по фамилии и в лицо ни второкурсника Василия Иголкина, ни большинства других вверенных ему студентов. Он руководил студенческой массой через актив — назначенных деканом старост, выдвинутых партбюро комсомольских вожаков и профсоюзных активистов, определенных деканом и партией. Силясь вспомнить, кто этот злоумышленник, Филин понял, что не обойдется без его личного дела и своих помощников. С небольшой фотографии в личном деле на декана смотрело молодое открытое лицо, в котором не было ничего злодейского. Но Нестора Поликарповича эта простота не могла провести. Вникнув в личное дело, он вспомнил про Иголкина все. Это был нахальный студент, который вызывающе вел себя на его лекциях по экономической географии СССР. В начале лекционного курса Филин выгнал Иголкина за разговоры из аудитории. После этого студент прекратил разговаривать, но стал вызывающе зевать и читать на лекциях какую-то книгу. Нестор Поликарпович поднял студента и попросил объяснить, почему он читает посторонние книги и не записывает лекцию.
— Это не посторонняя книга, — ответил студент, — а школьный учебник по экономической географии СССР. Я сверяю вашу лекцию с текстом учебника и держу наготове тетрадь, чтобы записывать расхождения.
По аудитории пошел смешок. Улыбался даже актив, который знал, как и все, что расхождений почти не бывает. Нестор Поликарпович решил отложить расплату с неучтивым студентом до экзамена. К досаде Филина, студент начал отвечать по билету на пятерку. Экзаменатор решил завалить наглеца на дополнительных вопросах и, прервав ответ, с ехидством спросил:
23
В это время Лаврентий Берия думал, как прибрать к рукам власть, а Никита Хрущев — как его к этому не пустить и сесть самому над всеми. Клим Ворошилов беспокоился, как уцелеть, а Анастас Микоян высчитывал, как не прогадать. Георгий Маленков был заодно с Никитой в мыслях, как быть наверху.