Наконец он строго спросил:
— Что ты здесь делаешь?
Василий находился в хорошем настроении и, зная, что Владлен — круглый дурак, кратко ответил:
— Диспансеризируюсь.
— Что это значит? Проходишь диспансеризацию? — не сразу понял Владлен. — Но для этого надо занимать высокое положение и быть записанным в диспансерное отделение.
— Руководство ввиду моей особой ценности для государства уделяет повышенное внимание состоянию моего здоровья. Здесь я записан давно.
Василий достал из-под полы пиджака историю болезни на форме диспансерного отделения и показал:
— Вот, смотри!
Истории болезни, хотя это и не полагалось, служащие регистратуры выдавали больным на руки, предупреждая их при этом, что полученное следует прятать от посторонних глаз. Медицинского персонала не хватало, и разносить истории болезней на прием больных по врачебным кабинетам было некому. Ученые мужи, работающие теперь за санитарок, обычно прятали историю болезни не в портфель или дипломат, а под пиджак. Женщинам было труднее.
Владлен знал, что в диспансерное отделение принимают только докторов наук и обладателей более высоких научных званий и степеней, и, не сомневаясь больше в подлинности слов Василия, спросил:
— А где ты работаешь?
— Я доктор кукольных наук, — важно ответил Василий.
Номер прошел. Перешибинос ничего не слышал о Карабасе-Барабасе, а если и слышал, то не знал, что Алексей Толстой остепенил своего героя именно так.
— Значит, ты консультируешь в Театре кукол Образцова? — поинтересовался бывший комсомольский вожак.
— Нет, я работаю в общесоюзном театральном научном центре и руковожу межкукольными международными связями.
— Кто тебе разрешил туда поступить, после того как… — Владлен замялся. — После того как ты побывал там?
— Владлен, ты не знаешь, где я был? — Василий смотрел на бывшего комсомольского лидера с укором. — Неужели ты не понимаешь, что наш советский человек должен быть всегда готов выполнить любое задание партии?
Владлен Перешибинос горячо пожал Василию руку, вручил визитную карточку и сказал:
— Я всегда верил в тебя, Иголкин!
На визитке было написано «Доктор экономических наук, профессор, директор института социалистической торговли Владлен Станиславович Умнов». Настала очередь изумляться Василию:
— Владлен, почему ты теперь Умнов? Зачем ты сменил фамилию?
— Форма должна соответствовать содержанию, — пояснил Перешибинос-Умнов с достоинством.
Стоя перед деканом Филиным, Иголкин не ведал ни о карьере Перешибиноса, ни о судьбе Гительмана, ни о своем последующем пути. Он был во власти прошлого. На Медном Руднике в беспощадных драках, пройдя через лишения, Василий завоевал авторитет и превратился в честного битого фраера. Придурня его не трогала. Теперь на воле бывшему заключенному предстояло опять добиваться своего места под солнцем. Ученик Ивана Ушакова, низведенный лагерем в первобытное состояние, в котором находились его пращуры в человеческой орде, знал лишь одно средство в жизненной борьбе. Это были кулаки, приводимые в движение ожесточением и ненавистью. Василий еще не сознавал, что человек обладает более мощным оружием — волей, выдержкой, словом и разумом. Тем не менее он пустил в ход, хотя и очень неумело, средства из этого арсенала. Бывший студент засветился улыбкой и спросил с предельной вежливостью:
— Нестор Поликарпович, если я правильно понял, то мне отказано в восстановлении?
— Да, — не подозревая недоброе, подтвердил декан.
— Не могу ли узнать причины отказа? — осведомился Василий.
— Мы так решили!
— Если я не ошибся, то вы так решили потому, что полковник Чеченез для вас не указ. Это справедливо. Он только начальник лагеря, вы там не сидели. Полковник действовал на основании статьи I Указа Президиума Верховного Совета СССР об амнистии, подписанного Климентом Ефремовичем Ворошиловым. Маршал — для всех нас глава государства!
— Что ты этим хочешь сказать? — забеспокоился Филин.
— А только то, что я освобожден на основании государственного акта об амнистии. Судимость снята. Я восстановлен во всех правах, в том числе и в праве продолжать образование. Ваши действия считаю незаконными. Я сейчас же пишу жалобу на имя Клима Ворошилова и перечислю всех вас как лиц, допустивших произвол и противоправные действия.