Глава 5. 'Дверь'.
Стоит ли описывать моему почтенному читателю те буйные, радостные чувства, которые овладели голландцами после того, как я рассказал им о долгожданном явлении Вестника? Мы кричали, смеялись, резвились, словно дети. По чести сказать, суровых и невозмутимых братьев Ван Хельмер такими я видел впервые. Да, черт возьми, и сам я вместе с ними плясал и смеялся почище напившегося пенной браги крестьянина на деревенском празднике. Наши сборы не заняли много времени. Уже через четверть часа мы бодро шагали знакомыми улицами в сторону некогда любимой нами таверны. В очередном закоулке в лицо потянул влажный ветер и послышался пронзительный крик чаек. Как и двадцать лет назад, здесь грохотали по деревянным пандусам груженые тележки, и слышалась отборная ругань портовых рабочих. Все так же тускло светили масляные фонари, а с пришвартованных судов доносились песни и разноязыкий говор веселых матросов. На мачтах шелестели, едва различимые в темноте, пестрые флаги и гербы доброй дюжины стран и городов, а холодные волны с всплесками разбивались о черную плоть исполинских кораблей и маленьких лодок. Как и раньше, здесь всюду витал, впитавшийся во все сущее, запах свежепойманной рыбы. Проходя знакомые места, мы сбавили шаг. В глазах Ван Хельмеров читалось что-то, сравнимое с тоскою и теплой негой одновременно. Признаться, и по моей спине побежали мурашки от нахлынувших чувств и воспоминаний. Только сейчас я понял, как давно не появлялся я здесь, в месте, которое долгое время было мне сродни дому. Все это долгое время я и не думал скучать по докам, но теперь я смотрел на них с удивительной теплотой и жадно тянул ноздрями пропитанный запахами и свежестью воды ночной воздух, не в силах им надышаться. Пара домов за угол - и перед нами во всех своих отталкивающих красках предстанет 'Герб Адмирала' - таверна, которую мы так любили, и которая до поры, до времени привечала, согревала и кормила нас. По мере приближения к этой старой, покосившейся халупе с облупленными белыми стенами, темными оконными рамами и черепичной крышей, сердце билось чаще, кажется, в попытке вырваться из груди. Странным казалось то, что здесь, как прежде, не лился желтый свет из мутных низеньких окон, не слышался привычный смех, не играла визгливая скрипка и не подслащал воздух божественным запахом пряный поросенок на вертеле. Крыша таверны ввалилась внутрь и поросла травой, дубовая дверь была полуоткрыта, а окна были до безобразия черны и неприветливы. Мы осторожно вошли внутрь, пригибая головы под низким дверным проемом. Было так темно, что разглядеть что-либо, кроме полоски неяркого света, падающего с улицы, было почти невозможно. Но вскоре пообвыкшиеся с темнотою глаза выхватили из мрака таверны очертания хорошо знакомого камина, а точнее, того, что от него осталось. Повсюду валялись обломки мебели, осколки глиняных мисок, кружек, и прочей кухонной утвари. Запах гари и темные стены явственно говорили о том, что в таверне случился пожар. Лестница в дальнем углу, по которой мне доводилось подниматься в арендуемую мною комнату на чердаке, сгорела, оставив в напоминание о себе лишь обугленные широкие столбы. С печалью смотрели мы на некогда шумную и людную таверну, в которой всегда било ключом веселье и щедро подавалось угощение. Когда мы стояли перед обугленными обломками нашего любимого стола у камина, предавшись мимолетной печали, справа от нас мелькнул чей-то тощий силуэт, а через пару мгновений он очутился прямо перед нами. Раздался лязг вынимаемого нами оружия, и Клаус громогласным голосом приказал незнакомцу замереть и назваться. - Парни, парни! Это же я, Сэм! Безносый Сэм, хозяин этой таверны! - поднял руки силуэт- уберите клинки! - Сэм? - сделал я шаг навстречу - Что здесь произошло? Как ты... Давно ты мертв? Силуэт встал в полоске света, падающей из двери и печально улыбнулся. - Моя таверна сгорела три года тому назад. И я вместе с нею. Я был пьян и спал в своей каморке на чердаке, когда рухнула крыша и горящая балка придавила меня. - Почему ты до сих пор здесь? - спросил я. - Я здесь частенько бываю. 'Герб Адмирала' был моей жизнью. Негоже бросать его и теперь. Да и некий чудной ирландец предупредил, что вскоре меня навестят мои добрые знакомцы, а уж встречи со старыми товарищами я пропустить не мог. А вообще, я определен до конца времен днем прислуживать в огненной долине мятущимся грешникам и подносить им воду, а по ночам я прихожу сюда. Можно сказать, еще легко отделался. - Сэм снова грустно улыбнулся. - А вам, я слышал, выпала возможность искупить свои грехи? - Вроде того - Уго вложил в ножны кривой кинжал. - Так зачем вестник прислал нас к тебе? Ты что- то должен нам передать? - Мне поручено препроводить вас. Идемте! Безносый Сэм отворил скрипучую, узенькую дверь, ведущую в кухню. Признаться, я никогда прежде не входил в это помещение, но для Сэма это была святая святых, в которой он ежедневно проводил большую часть своего времени, готовя еду и разливая выпивку для шумных и дерзких гостей своего заведения. Сейчас можно было только догадываться, что когда-то это помещение было кухней. Здесь царил тот же беспорядок, что и в главном зале. - Сюда - обернулся Сэм и открыл еще одну маленькую дверь, предположительно ведущую на задний двор. Однако, вопреки этому предположению, за дверью находился уже знакомый мне туманный коридор, противоположные стороны которого вели, одна - к ослепляющему свету, другая - к непроглядной темноте. Я вопросительно посмотрел на хозяина. - Мне нечего сказать тебе, Робин! - пожал плечами Сэм - Это появилось здесь после визита ирландца. - Что ж, тогда идем!- воскликнул я и сделал шаг к маленькой двери. - И еще, Робин...- Сэм положил руку на мое плечо - ирландец сказал, что у вас оттуда больше не будет выхода. Будьте осторожны. Удачи вам! От слов Сэма стало не по себе. Стало быть, убогая сгоревшая таверна - это последнее, что выпало нам с братьями голландцами увидеть в этом мире. Мы огляделись по сторонам, словно пытаясь запечатлеть в памяти это место в мельчайших его подробностях. Мы, прощаясь, по очереди обняли бедолагу Сэма и, пригнувшись, вошли в коридор. Дверь за нами неспешно затянулась серым туманом, стирая образ глядящего нам вслед несчастного Сэмюэла Гарольда Флетчера, бессменного и единственного хозяина легендарного 'Герба Адмирала'.