Чтобы стать состоятельным и иметь деньги, надо понять ряд ряд вещей, касающихся создания денежных потоков. Существует всего несколько источников богатства. Первый – это наследство. Кто-то оставил вам деньги, активы, имущество. Второй – счастливый брак, на чужом горбу въехать в рай. Третий – большая зарплата или жалованье. Четвертый – комиссионные, то есть плата за организацию сделок. Пятый – доход от доли в бизнесе, если вы являетесь партнером или акционером. И комбинация всех этих источников. Будут ли это дивиденды или роялти – это будет тип комбинации зарплаты с комиссионными или доходом от партнерства. Взятки идут по категории комиссионных, коррупция идёт по категории доли в бизнесе или роялти, отчислений за право на совершение каких-то действий или бездействий.
Большинство ребят из списка Forbes являются условно богатыми. Их активы оцениваются в миллиарды, но не важно, могут ли они превратить их в твердую наличность. Да у них часто кэша вообще нет, я даже не представляю, как у них устроено финансовое благополучие, очевидно, у всех по-разному. Когда я в 2002 году посещал на Плющихе московский примерочный офис самого именитого портного на тот момент, Джанни Кампанья, то руководительница офиса, Алла Аркадьевна Мещерякова, исключительной деликатности женщина, жаловалась мне, что миллиардеры подолгу не платят за костюмы, хотя для них эти суммы, от пяти с половиной до десяти тысяч долларов за костюм, были сущей, казалось бы, карманной мелочью, и приходится к ним ездить и напоминать деликатно, что неплохо было бы и оплатить заказ.
Многие из витринных американских миллиардеров ведут свой бизнес, неся убытки каждый год. Tesla Motor приносит убытки, Twitter приносит убытки, многие доткомы стоили миллиарды, а теперь не стоят ничего. Их фронтмены по бумагам являются миллиардерами, в реальности же многие из них – только на бумаге миллиардеры. Не лучшего мнения я и миллиардерах российских, я знавался с несколькими. Поначалу мне было интересно, потом я терял к ним всякий интерес. Говорить нам было не о чем. Они только открывали для себя мир искусства, приличного общества, высокого вкуса, для меня же всё это было обыденностью; они только открывали для себя конкур, парусные регаты, полёты за штурвалом реактивного самолёта, фрирайд на горных лыжах. Я сидел, молчал и слушал, делал вид, что мне интересно. А что я им должен был сказать? Что с 11 лет управляю парусной яхтой с тремя парусами, с гротом, стакселем и спинакером? Что с 10 лет стою на горных лыжах, а с 13 спускаюсь с Эльбруса и с Чегета по целине? Что у меня в семье два реактивных спортивных самолёта и один просто с винтиком, Як-18Т? Что у моей сводной сестрицы табун в 40 лошадей и своя школа выездки и конкура? Что наша семья в середины 1970-х еженедельно бывала на Московском ипподроме, только пока все тренировались и скакали на лошадях, я играл на бегах, мне это было куда интереснее. Но я, как скромный журналист, слушал этих нуворишей, и знаете о чём думал? Да ни о чём, просто мне с ними было неинтересно. Ни их коллекции чего бы то ни было, ни их рассказы про сексуальные победы, ни про рестораны, это всё была такая набившая оскомину бытовуха. Они хвастались своими часами, а я сидел улыбался и кивал, а у меня в кармане на золотой цепочке лежал золотой карманный Breguet конца XIX века, подаренный мне дедом на 18-летие. А что у них ещё было, ради чего так было напрягаться и порою рисковать головой? Да ничего у них не было, а прежде всего, у них не было класса, в том смысле, который вкладывал Джон Кеннеди, когда увидел выскочку Никсона по телевизору и сказал про него: “The guy has no class”.
Надо быть настороже с банкирами удачи, то есть ни за что не отвечающими ребятами, управляющими чужими сбережениями: они всегда ожидают роста фондового рынка за ваш счёт. Ибо никто не знает, кроме нескольких человек в мире, куда пойдёт рынок, но ни на вас наживутся в любом случае. Что же касается всех знатоков фондового рынка: те, кто знает, не говорят, и не потому, что они даосы, а потому, что они на этом зарабатывают. А те, кто говорит, что знает, никогда ничего не знает, и нередко ошибается. В случае ошибки это означает, что многие простые люди потеряют значительную часть своих сбережений, а то и свои пенсии. О рисках на фондовом рынке написано много книг и снято много фильмов, но десятки миллионов доверчивых буратин отдают свои деньги финансовым шулерам в надежде получить мгновенный пропуск в Страну финансовых чудес. Вы помните, что происходило в 2000-е годы, когда вовсю шла торговля бумагами subprime? А ведь это, по сути, были того же качества бумаги, что и и низкорейтинговые junk bond, которыми начал торговать Майкл Милкен ещё в Drexel. Но публику уверяли, дескать, что может быть надежнее, чем ценные бумаги, привязанные к ипотечным платежам? Посмотрите на Fannie Mae, посмотрите на Freddie Mac, это же триллионные активы, за ними стоит государство! Ну и расскажите это держателям CDO, которые потеряли и дома, и деньги. Это не значит, что фондовый рынок плох сам по себе. Это значит, что полагаться на таких профессионалов, как Lehman Brothers, очень рискованно.