А сейчас, сейчас он сходил с ума, понимая, что больше никогда не увидит эти синие глаза, простую милую улыбку, и ничуть не меньше скучал по 'маленькому чуду в перьях', как иногда выражалась о своей дочери Ира. Проще сказать, он отлично понимал, что отец не одобрит этих отношений, и к тому он уже нашел для него невесту, слияние корпораций, миллионные доходы...Хосокава зажег очередную сигарету и, взяв трубку, набрал их номер.
Гудки, гудки, гудки...
- Але, - родной детский голосок отозвался в трубке, - але?
- Привет светлячок, - Хосокава с облегчением вздохнул, - это я, как ты там, как мама?
- Все хорошо, мама сейчас в консерватории, когда ты приедешь, бабушка пельмени сделала, и сказала, что если я их не съем, то не вырасту, и ты, если не будешь кушать, не вырастешь.
Мужчина улыбнулся: 'Я не могу, светлячок, папа не разрешает, я, наверное, не вернусь'.
- Почему?
- Он на меня обидится и не простит.
- Если любит, то простит, дедушка говорит что на семью нельзя обижаться, мама скучает... Папа, приезжай...
Гудки, гудки, гудки... Хосокава не мог пошевелиться, она сказала: 'папа, приезжай'... Он быстро набрал следующий номер: 'Алло, я бы хотел заказать билет на Москву...'.
Глава 1
Хосокава Каташи, был человеком старой закалки: холоден, расчетлив, умен и до невозможности упрям, в двадцать четыре года он смог вывести компанию своего отца из-под угрозы банкротства, в двадцать семь - расширил круг влияний на всю Японию, а в тридцать два его корпорация стала известна во многих странах мира. Единственное что не поддавалось контролю - собственный сын, который двенадцать лет назад устроил настоящую катастрофу, мало того что сбежал от невесты, так еще и женился на русской оборванке с ребенком, она не имела ни знатного рода, ни влияния в высших кругах, что выводило столь сдержанного человека из себя, тогда отношения с Йоши достигли критической точки. Три года он игнорировал попытки сблизиться и хоть как-то поддерживать отношения, все тщетно, неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не внук. Он долгое время не собирался признавать мальчика, пока не получил фотографию, ребенок был его точной копией, хоть и с помесью, с этого дня сердце старика немного оттаяло. Но, несмотря на всю любовь и привязанность к мальчонке, отношение к собственному сыну оставляло желать лучшего, старик все не мог простить ему прошлые обиды, и каждый раз при встрече раз в год общался с ним холодно и в основном по поводу Таро, своего маленького сокровища. О невестке пожилой мужчина и слышать не хотел, а о девочке тем более, он запрещал Йоши приводить их в дом и говорил держаться как можно дальше.
Йоши не горел желанием вновь попробовать наладить отношения с отцом, все дело было в Ире и его подраставшей приемной дочери, эти двое не раз говорили ему о том, чтобы он закинул свою гордость куда-нибудь подальше, что это его родной отец и по-другому нельзя. Они прекрасно знали, как к ним относится Хосокава Каташи, но все же никогда не жаловались. Он не понимал их, но за это любил еще больше, потому что знал: они делают это ради него. Когда девочке было лет шесть он непроизвольно назвал ее Хикари, и уговорил жену поменять имя малышке, с каждым годом он убеждался что не ошибся, да и сама дочь была только за. Иногда даже когда Ира не выдерживала поведение свекра, Хикари успокаивала родителей и просила потерпеть.
Поэтому, каждый раз приезжая в Японию, он с сыном навещал отца, а остальные на время были заняты своими делами...
Год назад:
Хосокава Каташи сидел в своем кабинете, тщательно перебирая договоры по сотрудничеству с Кумио-Индастрид, и отчего-то нервничал, сам не понимая почему. Стрелки часов простучали полночь, и в кабинет вошел главный помощник, лет на пятнадцать младше самого хозяина, седина только начала брать свое, легкие морщинки говорили о сдержанности в чувствах, которые он предпочитал держать при себе. И только Каташи понимал, какие эмоции испытывал его друг - Айхаро, сейчас он был напуган и одновременно растерян: 'Господин, ваш сын... он... с семьей попал в аварию...
День, когда произошла трагедия, не предвещал ничего ужасного, напротив, все шло гладко и непринужденно, сегодня был отчетный концерт, к которому Хикари готовилась месяц, мама пыталась научить ее игре на фортепиано с пяти лет, но поступив в музыкальную школу, девочка открыла в себе другой, более яркий талант. Стоя за кулисами, она готовилась к выходу, папа, а именно так она называла Йоши, обещал привезти всех с собой. За пять минут до начала к ней подошел незнакомый мужчина: 'Хи.. хкр...Хикари эээ Хосокава?'
- Да, а вы кто?
- Я следователь, дело в том, что ваша семья попала в аварию и ....... Дальше бедняжка ничего не понимала, просто не слышала, ее мысли находились где-то далеко и не хотели возвращаться...
Каташи рвал и метал, не находя себе покоя, единственный сын погиб, сын, который хоть и отказался от всего и потерял наследство, был родным и любимым, его теперь не было. Все что осталось у старика, это внук, он ехал в этой проклятой машине и находился сейчас в тяжелом положении, Российские врачи были против перевозок и не хотели отдавать Таро, но старик настоял на своем, считая, что там его только угробят. Каташи всё не находил себе места...
Мальчик лежал в палате, ожидая сложную операцию, он не говорил и редко приходил в себя, Хикари не отходила от брата ни на шаг и не отводила взгляд, еле сдерживая слезы, она, не раздумывая, прилетела сюда с ним и за время, проведенное в больнице, ни разу не сомкнула глаз, единственное, что у нее было на уме, это Таро.
В комнату вошел врач с переводчиком, и ее попросили выйти, она стояла в коридоре в смутном состоянии, нервы были напрежены до предела, и сердце бешено колотилось в сумасшедшем ритме, секунды превратились в часы, а минуты в бесконечность. От волнения дыхание остановилось, и стало трудно дышать...
Уставший врач вышел из операционной и подошел к медсестре: 'У мальчугана сердце не выдержало, молодой еще был совсем...'. На всю больницу раздался душераздирающий крик, и,обернувшись, все увидели как русская девушка вбежала в операционную, медперсонал последовал за ней, Хикари тряся мертвого брата кричала его имя сквозь слезы и не могла остановиться.
Врач не знал, как ее успокоить, она не реагировала на уговоры и кричала: 'Оставьте меня!!!'. Врач повернулся к переводчику: 'Почему вы не предупредили, что она знает японский?! Кто-нибудь принесите успокоительное!'. Бедняжку обхватили со всех сторон и вкололи лекарство, она перестала дергаться и постепенно пришла в себя...
Через полтора часа в больницу вбежал разъяренный Хосокава Каташи, он рвал и метал, доктора пытались найти подход, но все отлично понимали, что эта ярость рождена отчаянием, которое не просто унять. Как ни было ему тяжело, через некоторое время он стих, а лицо стало каменным и непробиваемым.
- А что будет с девочкой?,- спросил Айхаро, посмотрев на Хикари, она сидела неподвижно и смотрела в никуда, не говоря ни слова, не роняя ни одной слезинки.
- Меня это не касается, - с таким же жестким лицом ответил Каташи и направился к выходу. Он вышел на улицу и, достав сигару, думал о том, как в первый раз увидел внука и как впервые взял его на руки, и что сейчас потерял то единственное, то родное, ради чего нужно было жить.
- Господин, - перебил его мысли Айхаро, - у нее никого не осталось, отец погиб до рождения, бабка умерла год назад, все кто остался, погибли при аварии, она несовершеннолетняя, вы единственный кто может ей хоть чем-то помочь, все что ее ожидает, это детский дом в России, а дальше неизвестность.
- Ты ведь отлично понимаешь, как я к ней отношусь и как относился к ее матери, неужели ты считаешь, что все это хоть что-то изменило, хотя... Да, я только больше стал ее ненавидеть, если бы не эта семейка, мой сын был бы жив, понимаешь?!