Оперативным работникам уголовного розыска Юрию Минееву и Вагифу Ахмедову удалось к 3 ноября найти девушку в красном пальто и ее подругу, а через них — и того, кто стрелял в инспектора ГАИ в двадцатых числах октября. Это был Андрей Тищенко, семнадцатилетний, нигде не работавший подросток.
Когда распорядились принять меры к его задержанию, оказалось, что за час до распоряжения он уже был задержан по заданию следователя шофером-милиционером Иваном Лепишевым. Это произошло так.
Лепишев подъехал к дому барачного типа, где жили Тищенко, постучался в двери, затем в окно. Никакого ответа. И вдруг с противоположной стороны раздался звук открываемого окна. Обежав дом, Лепишев увидел убегающего Тищенко, догнал его, задержал и доставил в РОВД.
Условились, что следователь допросит подростка по факту попытки угона мотоцикла и водворит в изолятор временного содержания. Оперативные же работники угрозыска выехали на квартиру к Тищенко и произвели в присутствии матери обыск. В ходе его обнаружили ботинок, аналогичный найденному служебной собакой при осмотре места происшествия.
Не могу умолчать о том, как вела себя мама Андрея. Каких только «ласковых» слов не пришлось услышать от нее работникам милиции в свой адрес...
Начались беседы с Тищенко. Он охотно признал себя виновным в угоне мотоцикла, но упорно отрицал, что имеет оружие и стрелял в работников милиции. Отрицал даже тогда, когда ему были предъявлены оба, обнаруженных в разных местах, принадлежавших ему ботинка. Однако в изолятор он отправился слишком подавленным, чувствовалось, что ему есть о чем говорить.
На личный прием к начальнику уголовного розыска Владимиру Лукачу он запросился глубокой ночью. А в 4 утра они уже были у меня в кабинете.
И здесь Тищенко во всем сознался: стрелял из обреза, который похитил на одной из дач. Ботинок потерял, убегая с места происшествия. Обрез должен находиться под диваном в их квартире.
Последнее нас озадачило. При обыске никакого оружия под диваном не было.
Вместе с Тищенко выезжаем к нему на квартиру. Нас опять очень «приветливо» встретила его мама. Однако Андрей прервал ее, сказав:
— Мать, отдай обрез, что я спрятал. Ты знаешь, где он.
Ворча и возмущаясь, мать повела нас к общественному туалету, откуда достала оружие. Она припрятала его там уже после задержания Андрея, незадолго до обыска.
В этот же день состоялись похороны Юрия Нарыжного. Дворец Сибзавода снова в траурном убранстве, снова — тысячи заводчан, жителей района и города, траурный митинг на кладбище.
Начальник РОВД Мартынов отдавал своеобразный рапорт:
— Юра! — говорил он. — Мы поклялись, что найдем преступника и он понесет заслуженное наказание. Клятву свою мы выполнили, тебя мы никогда не забудем, наш дорогой боевой товарищ!
Закончилось расследование. В июне 1979 года Омский областной суд приговорил Тищенко Андрея Анатольевича к 10 годам лишения свободы. Преступление он совершил, когда ему было семнадцать лет и четыре месяца, то есть несовершеннолетним. Другого наказания суд определить не мог.
Правда, коллективные письма-ходатайства о применении к убийце исключительной меры наказания направлялись в Президиум Верховного Совета СССР. Но они были отклонены. Наше законодательство гуманно, и суды, вынося приговоры, руководствуются принципами человечности. Этим, кстати, надо объяснить и довольно мягкий приговор по делу Алхина, упомянутого в очерке «И в болоте следов не спрячешь».
В розыск убийцы внес огромный вклад весь личный состав Первомайского РОВД. Особенно хотелось бы отметить Михаила Филипповича Мартынова, Владимира Ивановича Колесеня, Владимира Николаевича Лукача, Николая Николаевича Афанасьева, многих других работников РОВД и уголовного розыска Управления.
Нельзя умолчать и о серьезных просчетах, которые способствовали совершению тягчайшего преступления. В апреле 1976 года Тищенко за кражи государственного и личного имущества был осужден на 2,5 года лишения свободы. В июле 1978 года освободился и нигде не работал. Однако это не озаботило ни участкового инспектора, ни инспекторов по делам несовершеннолетних.
На здании Первомайского райотдела есть мемориальные доски с именами погибших на боевом посту отважных милиционеров, к ним постоянно возлагают живые цветы. Фотографии Юрия и Леонида помещены на стенде погибших, что в музее боевой славы Дворца культуры им. Дзержинского. Их имена в числе других павших при исполнении служебного долга называют при ежегодных совместных разводах милиции, добровольной народной дружины и оперативных комсомольских отрядов, устраиваемых в октябре.