Пока мы с ней разговаривали, открылась крайняя дверь, и из-за двери показался мощный зад, больше похожий на средневековое стенобитное орудие. Зад обтягивали «клевые блуевые трузера с кокетками на боксайде», что на воровском жаргоне означает «модные джинсовые брюки с кокетками по бокам». Потом показалась сама хозяйка зада с тряпкой в руках. Ею оказалась молодая девушка среднего роста, плотная, с большой грудью и очень красивая. С первого взгляда ее можно было принять за цыганку. Обращаясь к Наде, я громко, чтобы девушка слышала, сказал:
— Вот на такой девушке я бы не задумываясь женился. Такая девушка — мечта моей жизни.
— Валь, а Валь, смотри, тебе и жених нашелся, — сказала Надя, обращаясь к девушке.
Девушка изучающе посмотрела на меня, сказала:
— А что, он ничего.
Тут в окно я увидел Димку, выскочил из общежития, позвал его. В вестибюле я обратился к девушке:
— Валя, меня звать Дима, собственно, мы оба Димы. Не могла бы ты дать нам стаканчик, хотим вина выпить.
— Зайдите в комнату, там и выпейте, — последовал ответ.
— Валя, давай сегодня я помою площадку, — сказала Надя. — А ты уж ребятам помоги.
В комнате я налил два стакана, занес руку над третьим, спросил:
— Хозяйка, а вы с нами выпьете за знакомство?
Валя кивнула, я налил третий стакан и сказал:
— Смотри, Дима, Валя какая девушка красивая. Я как увидел ее, думал, сердце остановится. Ты, Валя, сама откуда родом?
— Из Ивано-Франковска.
— О, гуцулка! Вот почему ты такая красивая. «А где твой дом, гуцулочка? — Карпаты», — пропел я.
Мы выпили, повторили. Димку послал в магазин еще за вином. А сам я обнял Валю и сказал:
— Ты мне действительно сильно понравилась. Веришь, у меня сердце захлебывается от радости, что встретил тебя.
Стал ее целовать, расстегнул кофточку, начал целовать груди. Она обняла меня, сказала:
— Какой ты хороший, Дима.
Взял Валю на руки, положил на кровать, помог стащить с нее «трузера». И мы отдались друг другу, она была горячая и страстная, лежала с закрытыми глазами и все повторяла:
— Милый, мне хорошо с тобой.
А я «работал» в поте лица и все думал: «Ведь и не гадал даже, а какой кусок счастья обломился, как снег на голову. Снег не снег, а дождь точняком загнал меня в общежитие. Недаром люди говорят: пути Господни неисповедимы». Раздался стук в дверь. Мы встали, оделись по-быстрому, я открыл дверь. На пороге стоял Димка. Посмотрел на меня, на Валю, ничего не сказал, но я понял, что он все понял.
Мы сели за стол, выпили, Димка говорит:
— Едем, берем ленты и едем. Мне еще их перемотать надо.
— Поехали, — ответил я. — Ты, Дима, иди, а я сейчас.
Дима вышел, я снова обнял Валю, спросил:
— Наверное, у тебя поклонников, хоть убивай?
Валя обняла меня, поцеловала, сказала:
— Ты для меня самый любимый. Я всегда буду ждать тебя. А сейчас до свидания.
С Димой мы забрали ящики с лентами и уехали к себе в горы. Дома Ленке сказал:
— Все, бросай свои дела, вечером в клуб пойдем в кино. Индийское, две серии.
— Я никогда туда не ходила. Да и хозяйство как же?
Я обнял ее за талию, вернее, за место, где та должна быть:
— Ничего с хозяйством не случится. Вся жизнь у тебя одно хозяйство. Надо от него хоть на минутку отвлечься. И кино замечательное, девочек с собой возьмем.
Вечер выдался по-осеннему теплый, тихий. Мы с Леной шли по улице, девочки чуть впереди. Зашли в клуб, Димка увидел нас, заулыбался, сказал:
— Вам бесплатно. Проходите.
Набился почти полный клуб, в основном детвора, взрослых было мало. Фильм кончился поздно. Пришли домой, дети сразу спать ушли, а мы с Леной еще поужинали на кухне.
Утром говорю Лене:
— Поеду в совхоз в контору, напишу заявление директору совхоза «Симферопольский», надо устраиваться на работу на постоянку, сколько можно быть сезонным.
Сел на мотоцикл и уехал. По дороге заскочил в Ивановку в общежитие. Постучал, дверь открыла Валя, увидела меня, обрадовалась. Обнял ее, поцеловал.
— Садись, Дима, поесть.
Я не хотел, но возражать не стал. Валя достала бутылку вина, выпили с ней. Обнял ее, стал гладить по волосам, она только сильнее ко мне прижималась, говорила:
— Но почему, Дима, мы раньше с тобой не встретились? Всю жизнь была бы только твоя. А сейчас досталась тебе не первый цвет. Мой ласковый, бери меня всю сполна.
Мы разделись, легли на кровать и почти до обеда трахались. В антрактах между сценами любви встанем, умоемся, я глотну вина и снова под одеяло.
Часов в двенадцать я поднялся, говорю: