— Валя, мне в совхоз надо ехать. Я числюсь сезонником, а хочу устроиться на постоянку.
И я укатил. В контору совхоза попал как раз в обеденный перерыв. Пошастал по коридору, заглянул к секретарше. Она, на удивление, оказалась на месте, сидела, ковыряла под ногтями.
— Бугор у себя? — спросил я.
— Он в городе, с утра не было. Но после обеда будет, — ответила «промокашка» — некрасивая размалеванная девица неопределенного возраста.
Вышел на улицу, подошел к Доске почета. Стою, читаю, какие колхозы выполнили план по винограду. Подошел молоденький «два с боку» (милиционер), маленький худенький лейтенант.
Глянул на доску, на меня, спросил:
— Ты из какого колхоза?
— Из «Дружного». А что?
— Да ищу тут одного человека. Из города передали, что где-то здесь скрывается. Сам я участковый тут. Его видели на трассе Симферополь — Ялта во время аварии, все приметы сходятся. Этот человек помогал потерпевшим. Даже в газете печатали, чтобы пришли свидетели, которые видели аварию. Но никто не пришел.
Я посмотрел на парня, подумал: совсем зеленый, неопытный. Моему появлению в ОВД любого населенного пункта Советского Союза, а не только Симферополя, как пришествию Христа были бы рады. Но надо быть последним идиотом, чтобы доставить ментам такой подарок. Да и этот придурок, попроси у меня паспорт да внимательно посмотри на фотографию, понял бы, что это не я. По всей видимости, он принял меня за деревенского лоха, «прикид» на мне оставлял желать лучшего. Рабочая куртка и штаны были основательно промазучены от постоянной возни с мотоциклом. А шевелюра за четыре месяца так отросла на башке, что я смело мог канать за местного стилягу.
— У вас в «Дружном», случаем, нет чужих людей? — спросил лейтенант.
— Да вроде не замечал. У нас будто все свои, — продолжал я «мести пургу».
— На вашем участке другой участковый, но я как-нибудь сам к вам наведаюсь, — сказал новоявленный Шерлок Холмс. — Ну, до встречи. Кстати, ты где там живешь?
— У бригадира спросишь Гришку-моториста, он покажет, — ответил я, и мы расстались.
«Где живешь, где живешь? Мой адрес не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз, — подумал я про себя. — Оставаться долго нельзя, „боланы“ садятся на хвост, надо „спрыскивать“. Но куда? Сейчас осень, скоро зима, надо двигать на Кавказ. Вперед и вверх, а там… ведь это наши горы, они помогут нам. Так в песне у Володи Высоцкого. Так и надо действовать».
Не пошел я к директору совхоза, а прыгнул на мотоцикл и уехал. Заехал опять в Ивановку к Вале, выпили вина и до вечера трахались с ней. Только потом поехал домой.
Ленке сказал, что директор уехал в город, но должен был быть. Я прождал до вечера, его так и не было. Ленка гнала молоко через сепаратор, я пошел убирать в коровнике. Когда легли спать, Ленка говорит:
— Надо, Дима, картошку начинать копать и возить в Ялту на базар. Половину оставим, а половину продадим. Завтра и начнем, виноград кончился, обрезку делать еще рано.
С утра Лена подоила корову, и мы пошли копать картошку. За день накопали десять мешков. Ночью Лена говорит: Может, завтра поедешь в Ялту на базар? А я одна покопаю, девочки помогут. Выйдешь на трассу, поймаешь машину. Шоферы здесь берут до Ялты по рублю с мешка.
— Хорошо, Лена, — ответил я, тиская ее в объятиях.
— Ой, Дима, какой ты горячий. Тебе молодую бабу надо, я для тебя старовата. Мне-то уж каждый день и не надо.
Я лежал, молчал и думал о своем: «Жалко бабу, уже как-то привязались друг к другу, а я должен их скоро покинуть. Как же все-таки жизнь несправедливо устроена, и законы какие-то дурацкие. Пусть я преступник, бежал из колонии. Ментам нет бы оставить меня в покое, раз я вернулся к честной жизни. Раз я бежал, менты сами виноваты, раззяву поймали. И в наказание ментам — моя полная реабилитация. Другое дело, если я опять стану на преступный путь, пойду воровать, „бомбить“ хаты, сейфы, магазины и „затяпаюсь“. Тут уж деваться некуда, пусть „старший дворник“ (прокурор) мотает старый срок с довеском за „эмиграцию“ да „отламывает“ новый и дает „проколку на кичман“ (прописку в тюрьме или колонии)».
Утром пошел на трассу, тормознул «ЗИЛ-130». Шофер, парень лет двадцати семи, согласился подбросить картошку до Ялты. Заехали во двор, покидали мешки в кузов.
— Сейчас заедем в карьер, кинем пару ковшей песка, прикроем картошку, а то на перевале милиция может сунуться в кузов: «Что везешь? Куда везешь?» — сказал шофер.
В карьере работал «железный фраер» (экскаватор). Дал экскаваторщику на бутылку, тот кинул два ковша в «ЗИЛ». Глянул — картошки не видать.