Ни разу он не устанавливает какой-либо связи с воронежскими рабочими (в это время в Воронеже их насчитывалось более 5000), с беспорядками 1905 г. Марксистская же историография оспаривает это, приписывая рабочему классу движущую силу в зарождении революционного движения. В Воронежскую губернию радикальная зараза проникла, видимо, через служащих Саратовского Земства, соседней губернии1, которое с Тверским Земством, было средоточием борьбы, и побуждало крестьянство представить их сетования, следуя Манифесту 18 февраля 1905 г. Роль «Третьего элемента » (сословия), — как называли интеллигенцию земства — врачей, учителей, агрономов, — была решающей в организации сети местных собраний русского Крестьянского Союза2. Зато нелегко определить точно влияние социалистов-революционеров (партия которых выдвигала принцип отмены частной собственности и раздела государственных земель в пользу крестьян безвозмездно) и влияние Крестьянского Союза, более умеренного направления, что позволило этому последнему на 2-ом Съезде принять выжидательную позицию, рассчитывая на ближайший созыв Думы.
Рассказ учительницы, дополняющий краткое упоминание И. Я. Столярова об инициативе крестьян освободить из тюрьмы заключенных, подчеркивает во всяком случае преданность учителей делу и объясняет нам приказы губернаторов Саратова и Воронежа закрыть земские школы в конце 1905 г. Но, как замечает наш автор, желание реформ вдохновляло « также и привилегированное общество, которое не соприкасалось с крестьянством », как, например, Бакунины, Петрункевич, принимавшие активное участие в Тверском земстве или как графиня Панина, организовавшая побег Столярова из России за границу .
Повествование русского крестьянина представляет собой также зарождение революционного сознания и источников его вдохновения. Книги, разрешенные в школьных библиотеках и еще менее неизвестные ему тогда экономические и политические труды, никак не могли бы пробудить сознание и толкнуть молодого Столярова избрать политический путь ; это еще раз противоречить утверждению официальной истории, настаивающему на тезисе, что распространение марксизма послужило дрожжами революционному движению. Свои стремления к большей справедливости Столяров черпает в христианской морали, поэтому то священник о. Мерецкий оказывается на его стороне в момент общей борьбы4.
Парадоксально, что Евангелие внушает матери автора доверие к властям, в тот момент, когда она сталкивается с несправедливостью правосудия, тогда как сын ее ведет себя вызывающе по отношению к установленному правопорядку. Потому что, получив доступ к образованию, надев такую же форму, как и его товарищи в других классах, он чувствует свое отчуждение от среды, из которой он вышел, но в то же время, если не униженным, то во всяком случае отброшенным, непринятым в господствующее общество. Следует изменить это общество. Его же мать, напротив, находит в своих религиозных убеждениях выход, который позволяет ей возвыситься в своем положении. Ее любимые посещения — места паломничества, в особенности монастыри. Она открывает, очевидно в другом измерении, мир, в котором царит порядок, тишина, спокойствие, которые помогают ей забыть на некоторое время унижения и оскорбления. Из чисто материнского чувства в ней возникает желание, чтобы ее сын избрал монашеский путь, чтобы в жизни, посвященной Богу, он нашел духовное спасение, в котором ей отказано. Нет никакого сомнения, что желая увековечить для своего сына и своих внуков память о своих родителях, И. Я. Столяров в то же время оставил нам замечательный образ своей матери. Мужественная и предприимчивая перед бедами, которые обрушиваются на ее семью, соболезнующая всем обездоленным, она принадлежит к тем « праведникам », как Матрена а рассказе Солженицына, « без которых, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша ».
Базиль Керблей
1. В. М. Гохлернер, « Крестьянское движение в Саратовской губернии в годы первой русской Революции », Исторические записки, т. 52, стр. 186-234.