В этот момент мимо нас проходил наш сельский писарь. Увидев меня, он сделал мне знак подойти к нему. Он сообщил мне, что получил бумагу, в которой сказано, что можно поступить бесплатно в фельдшерскую школу в Воронеже. Для этого достаточно только выдержать экзамен. « Если ты хочешь поступить в эту школу, приходи ко мне, и я тебе объясню, что для этого нужно сделать ». От этих слов писаря у меня помутилось в голове. Я даже не помню, поблагодарил ли я его за такую радостную для меня весть. Одно лишь хорошо я помню : в один миг я забыл свой разговор с товарищами и опрометью побежал домой.
Войдя в избу, я сообщил отцу и матери о моем разговоре с писарем и заявил о моем решении поступить в эту школу и о том, что больше в Карачуне оставаться не хочу. Мать рассердилась, а отец ее поддержал, заявив, что « от добра добра не ищут », что дома у нас не очень плохо живется. А что из учения моего выйдет, — этого никто не знает. Родители повторяли мне, что среди порядочных людей нашего села никто не оставлял свою родину. Рождались, жили и умирали в своем родном углу. Ни один любящий сын не оставлял своих родителей, что я — самый смышленый и самый грамотный, брат же мой даже читать не умеет. Я должен быть поддержкой и опорой своих родителей, защитником их в старости. Поэтому-то они не могут отпустить меня, дать свое благословение и согласие на мое намерение учиться и заняться другим ремеслом, а не горшечным.
Мои стремления, мое желание открыть другой мир были им чужды и непонятны. Но на этот раз мое решение было так же твердо, как и их сопротивление. Я им заявил, что если они меня не отпустят добровольно, я все равно уйду от них в город и поступлю в трактир половым. Мать почувствовала, что на этот раз я исполню свою угрозу и заплакала. Отец же ничего не сказал, и его молчание было для меня многозначительно. Весь вечер они о чем-то совещались между собой тихим голосом, но о поступлении в фельдшерскую школу со мной больше не заговаривали. На следующий день, утром мать сообщила мне, что они согласны отпустить меня, но не в школу, о которой я им говорил, а в другую, в Коневскую. Притом мать обещала даже сама сходить в эту школу и разузнать, что нужно, чтобы поступить в нее. Для меня не имело никакого значения, в какой школе я буду учиться. Лишь бы можно было учиться, кроме того у меня не было выбора ; я знал только церковно-приходскую школу, в которой я обучался началам грамоты, чтению и письму ; имел я некоторое понятие о духовном училище, где учились два сына нашего священника. Дальше этого мои познания о школах не шли. Я не мог судить, чем отличается фельдшерская школа от школы для детей духовенства. Какая из них дает больше преимуществ ? Какое обучение понравится мне больше ? Я не знал. Поэтому сейчас же согласился попытать счастья попасть в Коневскую школу. Семейный мир был восстановлен.
Я не чувствовал, что одержал победу, но понимал, что принятое решение имело огромное значение для моего будущего. Моя угроза наняться в трактир половым принудила моих родителей дать свое согласие ; крестьяне считали эту работу постыдной и позорной не только для того, кто нанимался служить половым, но и для всей его семьи. Это отвращение, граничащее с ненавистью, объяснялось тем, что оно морально портило человека, ставило полового в унизительное положение, вынуждая его присутствовать (как они говорили) при богомерзких сценах. По мнению крестьян нашего села ничего нет на свете хуже должности полового. Вот что сломило сопротивление моих родителей.
Через несколько дней после этого исторического для меня дня, мать пошла пешком в Коневскую школу и принесла оттуда программу конкурса для поступления в нее.
Коневская школа официально называлась « Низшая сельско-хозяйственная Конь-Колодезская школа »*, организованная незадолго до этого в бывшем поместии наследников знаменитого адмирала Сеня-вина, сподвижника Петра Великого. Она находится в 32 верстах от нашего села и существует, кажется, и в настоящее время. Я имел о ней самое смутное представление. Не большее представление о ней имела и моя мать. Она знала только, что в этой школе учился сын старшины нашей волости. Отличался же он тем, что был гармонистом. Он приезжал в наше село во время трех больших базаров : один на масленицу и два других на престольные праздники. Под звуки его гармони плясали девушки.