Почему мои родители решили, что лучше будет, если я поступлю в эту школу, — мне неизвестно. Можно только предполагать, что они руководствовались соображениями морального порядка : в городе
слишком много греховных соблазнов, от которых трудно будет мне уберечься. Сельско-хозяйственная же школа, на берегу реки Дона, находилась в сельской обстановке. Она была даже далеко от сельского поселка, так как ближайшее от нее село находилось в трех верстах. Таким образом, я буду вдали от городских соблазнов, думали они. И в то же время она ближе к нашему селу, и мое отсутствие для них будет менее чувствительной потерей. К тому же они надеялись, что по окончании школы я вернусь под отцовский кров.
В программе, принесенной из школы матерью, было указано, что конкурсный экзамен для поступления в школу бывает раз в год, во второй половине сентября. Экзамен состоит из диктовки по русскому языку, из решения задачи по арифметике на все четыре правила простых действий и из устного экзамена по этим же предметам и по Закону Божьему. При подаче прошения на допущение к конкурсу нужно было представить метрическое свидетельство* свидетельство об оспопрививании и свидетельство об окончании первоначальной школы.
Мать возвратилась из школы успокоенная. Ей понравились и местность и люди, с которыми она разговаривала. По ее словам ее принял самый главный начальник школы, т.е. управляющий. На самом же деле это был младший служащий школы, писарь Тихон Иванович. Он не отличался большим умом и походил скорее на затравленную мышь, но был действительно человеком мягким и приветливым. На мать он произвел хорошее впечатление. « Встретил меня, — рассказывала она, приятный, обходительный господин. Я объяснила ему, зачем пришла. Он мне сказал, чтб нужно представить для поступления в школу. Я ему сказала, что боюсь забыть все это. Он меня успокоил и дал вот эту бумажку и говорит :. « Возьми ее и покажи учителю. Он прочитает ее и скажет тебе, что надо делать. »
Не теряя времени, на другой же день я пошел к фельдшеру за удостоверением об оспопрививании. Он жил в 10 верстах от нашего села, и, к счастью, я застал его дома ; он выдал мне сейчас же необходимое удостоверение и никакой платы не взял. Труднее дело обстояло дальше. Учитель был в это время уже другой, он меня не знал. Он согласился подготовить меня к экзамену, но потребовал за свой труд 5 рублей. Священник согласился выдать мне метрическое свидетельство, но нужно заплатить за него 3 рубля. Все вместе представляло очень большую сумму для нас. Таких денег у нас не было. Мать нашла, что требование учителя было справедливым. Требование же священника она считала несправедливым : ведь я столько сделал для него при отправлении служб и треб (свадьбы, похороны, крестины, соборования) . Она не хотела понять, что поп тут не причем, что я заменял не его, а дьячка, что он не обязан отказываться от следуемой ему платы за свидетельство. Она считала, что попу следовало бы выдать мне это свидетельство, если не бесплатно, то, по крайней мере, за доступную для нас сумму. Но поп смотрел на это иначе и не хотел отказываться от своих прав. Он не оказал нам даже и кредита и потребовал уплатить ему всю сумму в момент выдачи метрического свидетельства. К счастью, более покладистым оказался учитель : он согласился на то, чтобы мои родители платили ему по частям или тогда, когда смогут. Благодаря ему, денежный вопрос разрешился благополучно. А чтобы заплатить попу, пришлось прибегнуть к займу.
Итак, после пятилетнего перерыва, я опять приступил к учению. Исправно хожу заниматься к учителю, а дома сижу целые дни за грамматикой русского языка, за решением задач, учу наизусть стихотворения. Многое перезабылось со времени окончания церковно-приходской школы. Многое нужно было восстанавливать в памяти и в то же время готовить новое, то, что требовалось по программе. У моего учителя не было достаточных знаний, чтобы хорошо подготовить меня. К тому же у него не было ясного представления о том, что требовалось для экзамена. А времени у меня было мало : меньше двух месяцев. Нужно было напрячь все силы. Случайно, можно сказать по наитию, был выбран верный путь. С учителем я, главным образом, писал диктовки, а дома большую часть времени посвящал арифметике и Закону Божьему. Никогда потом в жизни я не работал с таким напряжением. Еда, сон и домашние заботы перестали иметь свое значение. Все окружающее меня перестало существовать, кроме моих учебных книг и тетрадей.