Правительство не могло не заметить того, что совершалось в Валуйском уезде. « Посмотрите, что в Валуйках делается ! », говорил однажды Воронежский губернатор. Не найдут никаких нитей, а весь уезд как один человек действует ! ». Чтобы разыскать нити, правительство прибегло к привычному для него способу : арестовать несколько лиц, замеченных своей преданностью народу и непокорством насильникам народным, властям.
В начале января были арестованы прежде всего заведующая книжным складом Первеева, затем землемер в экономии графини Паниной Столяров, два сельских учителя, Гуков в селе Саловки и Ильин в селе Коновалове и, наконец, священник села Тарабановки о. Иван Мерецкий.
Крестьяне давно чувствовали, что « их людям » угрожает опасность. Во многих деревнях крестьяне устроили даже охрану. За последними избами в поле были расставлены часовые, которые следили за всеми приезжающими и в случае появления господской коляски смотрели, куда она едет ; если гости были подозрительны, в деревне подымалась тревога, а иногда даже били в набат, и все жители сбегались на защиту тех, кому грозила беда.
Однако уберечь не удалось. Чтобы арестовать Коноваловского учителя, прискакали 50 казаков. Крестьяне увидели беду и стали стекаться к школе, окруженной казаками. Явился исправник и направился к учителю, но крестьяне загородили ему собою дорогу. Исправник сказал, что ему надо пройти в школу, и просит дать ему дорогу. « Мы знаем, что тебе надо в школу », отвечали крестьяне, « не за добрым делом ты приехал, не пустим тебя ! ».
Учитель Ильин стоял на крыльце. Исправник обратился к нему и потребовал, чтобы он убедил толпу разойтись, иначе угрожал, что прикажет казакам стрелять. « Стреляйте, убийцы ! », отвечали ему из толпы. « Убивай нас всех с ребятами нашими », кричали бабы, « мы тебе не выдадим учителя ».
Исправник подал знак казакам. « Раз... » скомандовал он, « два... три ! ». Но толпа не дрогнула. Залпа не последовало. Верно казакам был дан наказ первой команды не слушать, она была дана только для острастки. Но острастка не подействовала.
Учитель тогда заговорил, и то, что не смогла сделать угроза исправника, сделали мирные слова Ильина. « Братцы, не надо этого ! Не нужно допускать до кровопролития. Дело ваше все впереди ; меня отпустите, я поеду, а вы делайте наше общее дело. Одним вам не справиться со врагами — ни меня не защитите, ни себя не сохраните. Старайтесь поскорее, чтобы по другим волостям и уездам народ также понял, кто его враги, тогда-то наступит и ваше время действовать ».
Учителя увезли, а учение его осталось жить в душе у всех.
Точно также старались крестьяне уберечь и Саловского учителя ; он поехал в город по делам, дома его не пускали, опасаясь беды, а когда ему уж непременно надо было ехать, дали ему для охраны 12 человек односельцев. Те грудью своею защищали своего учителя, но казацкая сила одолела, и его также увезли в тюрьму.
Видя, что народ защищает своих доброхотов* правительство решило действовать хитростью. К отцу Ивану в Тарабановку исправник приехал один с урядником на Крещение, в обеденное время, когда его никто не ждал, а казаков оставил вдали от села. Однако крестьяне заметили вб-время недоброго гостя и ударили в набат, тотчас собрался народ без шапок, без полушубков, кто в чем был, и прежде чем исправник вылез из своего возка, освободившись от своих меховых покрывал и тулупа — дело было зимнее -, крестьяне уже стояли плотною стеною между ним и крылечком у дома батюшки. Видя, что хитрость ему не удалась, исправник перешепнулся с урядником, и тот куда-то ускакал.
Исправник просил пропустить его к священнику, которого ему надо видеть по делам. « Мы хорошо знаем, какие у вас дела », был ему ответ, < не пустим ».
Набат все гудел, и толпа сбегалась со всех сторон. Через полчаса явилась сотня казаков. « Становись на колени, никого не пропускай », раздалось из толпы. Ложь исправника стала ясна : если казаки прискакали, знать, не за требою приехал к священнику исправник.
Отец Иван вышел на крыльцо. Исправник просил толпу пропустить только его одного. Толпа потребовала, чтобы он снял свою шашку и револьвер. Он согласился, и его впустили.
Исправник уверял священника, что он сам не рад тому, за чем его послали, но что он вынужден непременно арестовать отца Ивана, сколько бы жизней это ни стоило, и просил его убедить народ не оказывать сопротивления и предупредить кровопролитие.
Чудовищное дело ! Два человека : старый, добродушный на вид, с растерянным видом исправник и молодой, сильный и здоровый священник тихо совещались о том, каким способом легче всего старый и дряхлый может увезти из прихода молодого и сильного ! А за окном стояли лицом к лицу сотни безоружных, раздетых, несмотря на мороз, крестьян и разодетые в пестрые кафтаны казаки на конях с винтовками за спиною, с нагайками в руках ! Русский народ на коленях, чтобы телами своими заслонить священника от насильников, царевых слуг, с « вольного Дона »!