Я, лёжа на животе на холодном полу, разглядывала Книгу Тайн. Что-то таинственное и манящее в ней было, и от того я не могла отделаться от мысли, что прочесть надо от корки до корки. "Король Нариндар Первый, — прочла я на первой странице, — 1568 год от конца Эры Гор". А на следующей странице увидела написанное на исконно эльфийском: "31 тау. Сегодня я впервые понял, почему все мои предшественники скрывали Книги Тайн. Найдя старые записи, я узнал поистине страшные вещи. Например, Алмодрай не всегда был довольно положительной страной. Несколько сотен лет назад, примерно в одиннадцатом веке, эльфы искореняли род магический — сжигали и пытали ведьм и магов. Большинство юношей шло в ведьмаки, они мечтали уничтожить всех, кто хоть чем-то отличался от них.
Правитель тех времён, Таринар, самолично вешал всех, кто показывал свои способности при нём.
И я захотел пойти по его стопам.
Сегодня я подписал указ о повешении всех ведьм в Алмодрае. И первой, кто попала под подозрение, была моя дочь".
Вздрогнула, невольно вспоминая историю. Род короля Нариндара захватил власть примерно за тридцать пять-тридцать семь лет до восшествия на престол оного. Правил род полукровных эльфов недолго — после смерти дочери (смерть выдали за несчастный случай) революционеры подготовили идеальный план и закололи отца. Вот только ни в одном из документов не упоминается о повешении или отсечении головы.
В мыслях пронёсся как-то раз услышанный крик судьи: "…мера наказания — смерть. Исполнение — казнь через повешение…".
Я прекрасно понимала, что, не дайте боги, Анвиэла свергнут, и я буду уже не нужна. Никто не пойдёт на переворот ради той, кто продолжает путь своего дяди. Но и то, что нынешним режимом, нынешним самодержцем и нынешним правительством простой люд недоволен, я тоже прекрасно знала. И подливала масла в огонь, когда открыто выступала за ужесточение законов, поправок и многого другого. Я полностью, от корки до корки, проштудировала все Кодексы Алмодрая — начиная Семейным и заканчивая Уголовным. Я внесла свои корректировки в них.
Но что в результате? Люд негодует — когда ещё было видано, чтобы девушки в армии учились? Или образование — зачем оно надо тем, кто приехал в страну и ещё не получил гражданства?
Я отредактировала и это.
Получение гражданства по истечении пяти лет проживания на территории данной страны. Тот, кто не знает языка, истории, основ наук и ещё нескольких пунктов, не имеет права получать гражданство Алмодрая даже после пяти лет. Экзамены на знание этих наук — обязательны. Мало того, те эльфы, которые уехали из родной страны, а потом вернулись, тоже обязаны сдавать экзамены.
Я изменила Семейный Кодекс. Муж не имеет права избивать жену. Если такое случается, я лично проверяю эту семью, веду допрос мужа и, если правда оказывается на стороне женщины, сажаю его в тюрьму. Наказание сроком три с половиной года плюс исправительные работы. Если же правда оказывается на стороне мужчины, то жена обвиняется в преступлении против закона. Наказание — два месяца и исправительные работы.
Также, если смерть застанет мужа — всё имущество делится между его женой и детьми в независимости от завещания и того, на кого записан дом в Домовой Книге. В случае, если смерть застала жену, а она является владелицей участка, всё переходит к её детям и мужу. Причём к детям в большей степени.
Внести поправки в Трудовой Кодекс оказалось немного сложнее, чем я думала, но у меня получилось добиться справедливости. Взяв за основу ТК РФ (ведь надо было с чем-то сравнивать?), я ограничила рабочее время для женщин с десяти до восьми часов, у мужчин — до девяти вместо одиннадцати, у детей — с семи с половиной до шести с половиной. Но мне пришлось ужесточать требования к одежде: если эльф или эльфийка состоит на госслужбе, то никаких откровенных нарядов, только чёрные или серые брюки, белая рубашка (касательно женщин — без украшательств) и в тон к брюкам жилет, или жакет (пиджак). Всё красивое и приятное я попросила оставить для торжественных случаев.
Над УК я работала в данный момент, и дезертирство было впервые внесено мной в перечень преступлений против закона, нёсшим на себе уголовный или административный подтекст.
Меня допускали к политике. Три месяца назад я пришла на Совет Пяти. До сих пор помню, как надо мной потешались, мол, нечего ведьме в государственных делах копаться. Я тогда со спокойным лицом сказала, что, хоть и ведьма, но при желании могу выдворить из Совета любого, кто пойдёт мне наперекор.