Три сестрицы переглянулись и явно задумались. Да, а им не помешает разговор с японцем-мудрецом, может хоть он сможет наставить их на путь истинный.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно, какой смысл мне врать вам?
— Тогда у нас есть для тебя кое-что. Он должен тебе понравиться.
Меня подхватили под руки и потащили куда-то в самую глубь озера. Молчали все четверо. Я рассматривала окружающую меня обстановку — тёмная толща воды и много-много сине-зелёных водорослей. А вот где-то на глубине я заметила блестящую штуковину, так маняще поблёскивающую, что сразу понятно — магическая штучка.
Русалки вместе со мной подплыли к штучке, оказавшейся маленьким сундучком. Трижды стукнув по крышке сундучка, они открыли его и достали оттуда деревянный гребешок для волос. Протянула Аша мне его и сказала:
— Гребень русалочий. Даём такие не всем, но раз мы согласились обучать тебя, так хоть сначала задобрим, в отличие от Рю-Тецуо. Расчеши им волосы тому, кого полюбишь. Если на следующий день гребень почернеет — не того ты выбрала, останется неизменным — неизвестно ничего, но вот если на гребне цветы вырастут и почки появятся — есть надежда. Использовать его можно только один раз и смотри, Лиза, как бы его у тебя не украли. Спрячь или храни всегда рядом с собой — мало ли чего. На свете много людей, хорошо разбирающихся в наших артефактах.
— А если кто-то возьмёт да и воспользуется им? Что тогда?
Русалки переглянулись.
— Беде быть с этим человеком, нельзя чужой русалочий гребень в руки брать. И сама смотри, не пользуйся. Только по назначению бери, не дело это, с нашими артефактами шутить. Потом, после использования, сожги. Лучше всего тогда, когда рядом никого не будет. Пепел оставь себе и высыпи в любую маленькую тару. В таком виде им можно пользоваться, как пыльцой фей.
Сестрицы одновременно подняли головы вверх.
— Туман рассеивается, тебе надо спешить. Если опоздаешь — можешь навсегда остаться тут, как в тюрьме. Плыви.
И они подтолкнули меня. Я, неумело загребая руками воду, поплыла на солнечный свет, крепко сжимая в руке гребешок. И ведь знаю, что буду пользоваться. Ведь знаю, что пригодится.
Вынырнула. В окрестностях никого не было, только на берегу лежало зеркало. Отплевавшись от воды, я подошла к нему и с удивлением узнала его — оно висело в моей комнате и давным-давно треснуло по краю (книгой от расстройства по нему шандарахнула), что придавало ему особый шарм древности. Откуда оно здесь взялось? Куда подевался Рю-Тецуо, и почему меня так тянет посмотреть в зерцало?
Я, будто по наставлению кого-то, подняла с земли предмет и заглянула в блиставшую на солнце гладь.
Моя походка и чуть сгорбленные плечи остались теми же, но изменения в росте трудно было не заметить. Обычно я становилась такой лишь на пяти-шести сантиметрах каблуков. Лицо основательно вытянулось, осунулось и перестало быть похожим на "блинчик", как говаривала бабушка. Острый подбородок гордо приподнимался. Скулы ещё больше показались, выдавая тем самым бывшую когда-то в венах нашей семьи "голубую" кровь. А, да — ещё у меня появились округлости, более приемлемые для девушки-подростка, в нужных местах. К чему, кстати, последнее?
Я подняла взгляд выше, твёрдо проигнорировав канувший в Лету серебряный крестик, и столкнулась с изменившимся цветом глаз. Радужки стали золотисто-болотными, будто зарядившись всеми цветами тех водорослей на дне. Честно, мне было жаль своих мятно-жёлтых, я так ими гордилась, так гордилась! Но ещё больше я гордилась своими волосами — тёмно-русыми, с золотистым отливом на солнышке, прямыми и длинными, которые позволяли плести косы самого разного вида и размера. Сейчас же родная копна на голове была… была…
Из зеркала на меня смотрело рыжее косматое чудовище! Рыжее, кудрявое, длинноволосое чудовище! Чесслово, найду того, кто это сделал — башку оторву! Фейри Авалоновские! Русалки чёртовы! Ундины проклятущие! Как они посмели меня накрутить? Скрепя зубами и сердцем, в расстройстве стукнула кулаком по зеркальной глади, от чего оно ещё больше потрескалось.
Зря, к слову, шандарахнула — как раз в этот момент упрямо зачесались уши, и те места, где у древних людей были ушные мышцы, резко вытянулись и стали острыми. Мама миа, я ещё и остроухая! Остроухая, рыжая и зеленоглазая. Короче — это была не я, которая маг, и не я, которая человек. Прощай, маг Лиза! Здравствуй, Мэри-Сью!
Едва ли не плача, я бухнулась своей попой, в кои-то веки нажившей на свои полупопия приключения, на мокрый песок и яростно сжала кулаки. Что я буду говорить родителям? Как они отнесутся к таким апгрейдам дочки и заметят ли моё изменение? И самое главное: как мне теперь показываться в школе? Как мне показываться на глаза уже видевших меня Рю-Тецуо и девчонок-японок?