— Можно. — Том вскинул идеальную бровь, насмешливо глядя на меня. Я была уверена, что он чувствовал мои эмоции.
Проклятая эмпатическая связь потомков Дракулы с живыми существами!
Высший — вот совсем я в этом не сомневалась! — обнажил белые-белые зубы, и я, громко сглотнув, проследила появление острых клыков. Кхм… Как-то на дворцовой кухне я услышала пр-р-рекрасное выражение: "Еда хороша, покуда свежа и горяча". Как вовремя, млин!
Задней мыслью ответила вновь пропавшего фамильяра. Когда успел? Куда сбежал? Меня одну оставил? У, предатель, нет тебе прощения!
— Теперь я, кажется, понимаю, — начал свою речь граф, медленно обходя меня вокруг и не сводя своих синих глаз с красной, аки рак варёный, меня. А почему у него глаза синие? Ах да, от бабки-ведьмы достались, точно… — почему вы говорите о помощи. Вы же сами не прочь ею поделиться?
Ну, в принципе, оно так и есть, но я от природы жадная и меркантильная, для меня любая помощь должна чем-то оплачиваться. Ибо нефиг за бесплатно работать.
— О чём Вы? — проговорила я, вновь сглатывая слюну от вставшего комком у горла страха. Мама дорогая, спаси, пожалуйста!
Вампир растянул тонкие губы в ухмылке и шепнул мне на ухо:
— Об индульгенции, моя дорогая, об индульгенции.
От неожиданности такого заявления я поперхнулась.
Индульгенция?
Да у него мозги на московском морозе заледенели!
— Что это? Объясните! — приказала я, одновременно мечтая не получить травм от кое-чьей злости.
А она была огромна и страшна!
— Индульгенция — это свиток отпущения грехов, моя госпожа, грех не знать такого. — Он усмехнулся собственным словам. — А подписали вы её для небезызвестной Марисы Данрай, о коей уже шла речь на данном междусобойчике.
— Ничего я не подписывала! Поклёп! Жуткий поклёп! Инсинуация!
Вампир, прикрыв глаза, глубоко вдохнул.
— Ваши эмоции говорят совершенно обратное — вы боитесь.
— Я боюсь Вас! — взорвалась я, сжимая кулаки и сдерживая рвущуюся наружу сущность Демиурга. — А не какого-то там непонятного раскрытия! Клянусь собственной сущностью, что не подписывала никаких документов в отношении Вашей подруги!
В подсобке прогремел гром. Нахт и Мракс с любопытством уставились на меня, наверняка ожидая, как молния пронзит мою рыже-белую головушку. Кстати, о белых прядках…
Я отчётливо различила полностью поседевшую чёлку. Допрыгалась.
Кларисса почесала пятернёй в затылке.
— Эврика! Тебя злить нельзя! — воскликнула она. — Но как отказаться от такой перспективы?
Я неосторожно взглянула в очи Мракса, они блестели недоверием. У меня в голове неожиданно всплыли события пятилетней давности…
…Каменный, полностью обросший сине-зелёным мхом колодец. Настолько глубокий, что, заглядывая туда, ничего не видишь. Я и один из моих знакомых, некромант, поочерёдно бросали в его нутро разнообразные шары, молнии и многое тому подобное, но так и ничего не добились. Камешки тоже то ли недолетали, то ли падали почти бесшумно. Тогда я была ещё более вспыльчивой и нетерпеливой, так что решительно сбросила с себя верхнюю одежду и прыгнула вниз. Знакомый только крикнуть успел.
Я зависла примерно в трёх локтях от воды, сверху долетел голос Риша Инкерстона:
— Всё нормально?
— Да! Подожди, я сейчас вернусь! Тут что-то есть!
Опустилась ещё на локоть вниз. На воде появилась рябь. Опустилась ещё. Вода забурлила, превратилась в жуткий омут и затянула в себя мою левую ногу, а после и всю меня. И тогда я увидела…
Короткостриженая блондинка, два темноволосых парня (один из которых — Ян собственной персоной) и Джейн сидели за обеденным столом, все в чёрном, будто бы на поминках кого-то. Больше всего плакала та самая блондинка — я решила, что умер кто-то из её родственников. То, что моё тело приобрело форму духа, я даже не заметила. В голове билась мысль: "Это как такое вообще произошло?", когда сейчас я определённо поняла — это то, с чего начались мои теперь уже постоянные видения.
Я решительно подплыла к квартету и попыталась коснуться их лиц, но у меня ничего получилось. Тут заговорил Ян:
— Никогда не думал, что собственными глазами увижу чью-то смерть. Тем более, одного из моих знакомых.
Блондинка всхлипнула и высморкалась в чёрный кружевной платочек.
— Не говори так! — шепнула она. — Я чувствую, что Лина жива.
Феникс покачал головой, не соглашаясь с подругой.
— Ты прекрасно всё видела, Луна-Авана на твоих глазах лишила жизни леди Лину. Охотницы такого не прощают.