Но самое главное, конечно, это то, что меня обучали магии. Всякой-разной: от древней драконьей до магии крови. Меня заставляли вызывать ветер, поднимать бури, пытались дать невыполнимые задания, вроде зажечь озеро. Я всё никак не могла понять — огонь то и дело гас — но через месяц таких занятий я наконец-то додумалась, что от меня требовали создать иллюзию. Магией занималась в перерывах между теорией и ночью. Спать мне удавалось от силы пару часов. Такими бешеными темпами мы учили всю Высшую магию, но её настолько было много, что Рю-Тецуо однажды сказал мне, мол, тебе ещё года два у меня жить. Я была не против.
Я учила много легенд, связанных с магией. Самыми запоминающимися однако стали только три.
Первая рассказывала — нет, не о сотворении мира, а о его делении. — "Это случилось несколько тысяч лет назад. Никто тогда не знал о существовании Великой Магии, все решали вопрос о разделении известной. И вот в это смутное время — когда каждый человек не знал своего предназначения — произошёл самый первый великий Раскол. Люди с превалирующими стихиями Огня и Воздуха, рассорившись между собой, ушли на запад и восток соответственно. Огненные маги создали в Западных горах Жертвенный алтарь — сосредоточие силы династии Стихийус, на алтаре вершились многие судьбы. Испокон веков там жили и образовывались Тени Прошлого, дети Стихийус, преданные и убитые своим народом. Но, в отличие от огненных, воздушные маги создали в Восточных диаметрально противоположный алтарь жертвеннику. Восточный алтарь так и стали называть — Астральный, Дающий Надежду. Маги Воды и Земли тоже рассорились — первые ушли в вечную зиму, в Северные горы, где создали Безжалостный алтарь с непросто разрушающей силой, а поистине божественной. Вторые же ушли на юг, в Южные, где с тех пор появился Тихий алтарь.
Так прожили люди ещё три тысячи лет, пока вконец не рассорились Светлое и Тёмное Царства. Обиженные, они разошлись по разные стороны баррикад: крылатые заняли небеса, а кровососы — подземье. И никто не смог проникнуть ни к первым, ни ко вторым. Началась вторая волна Смуты. Боги не справлялись, и тогда им на помощь пришёл молодой Кхашен, Владыка кровососов. Он потребовал с бога Адрина клятву, которая поломала немало судеб — как только на свете родится такое дитя, вмещающее в себя не только стихии, но и всю магию, существующую на земле, боги обязаны отдать его одному из потомков самого Кхашена. Адрин согласился, втайне надеясь, что такого никогда не произойдёт.
Но пройдут тысячи лет, и родится дитя, которое примет на себя клятву Адрина. И будет дитя мучиться в руках Тёмного и никогда не сможет уйти от него, ибо уничтожит дитя себя".
Вторая не то чтобы легенда — просто некий рассказ о Тенях Прошлого. То, что рассказывали мне о Тенях — это умершие Стихийус на каких-либо местах силы. Единственная Тень Прошлого погибла около Жертвенного алтаря в наше время — Аннет, вторая дочь Анвиэла Аррен Эллонда, короля эльфов. Обычно Тени вселялись в какие-то вещи, бывшие поблизости: камни, Древа, алтари. Аннет выбрала иной путь — она вселилась в одного из кровососов, вампиров, Тёмных.
Об Аннет никто больше и не слышал. Поговаривали, что во всём замешан некий Лиам рин Антарио, Изгнанник, осуждённый за кражу магического медальона — семейной реликвии, большинство из которых хранится в подземных сокровищницах под лапами личных драконов. Помощь в этом деле в виде жандармерии — ха, вы издеваетесь? Они палец о палец не стукнут, если им не дать взятки. И при всём нашем большом желании мы не можем даже сократить половину из них, учившихся на полицейских слишком мало, чтобы ими разбрасываться.
Третья же… была самой непредсказуемой. Рика поведала мне историю прозвищ Карлы Авалонской, королевы Авалона. Карла Авалонская, Та-Которая-Украла, Неблагая-При-Дворе-Благих. Если говорить не прозвищами, а нормально, то Карла лет эдак триста-четыреста (а может быть и больше) забрала в своё царство некоего Томаса Лермонта, мистического заграничного пра-пра-пра…дедушку Михаила Юрьевича Лермонтова и любителя всего загадочного. Поэт, стихоплёт из Эрсильдуна влюбился в молодую красавицу, купающуюся у ручья. Она не преминула воспользоваться состоянием бедного поэта, но, оказалось, чувство намного сильнее. После нескольких десятилетий раздельного житья, он попросил Королеву Фейри забрать его к себе. Карла противиться не стала, обернувшись ланью, она увела зрелого Томаса в Шотландию к единственному в мире холму, на котором расположены Врата. Томас прошёл сквозь них и оказался в немыслимо прекрасной стране-острове — Авалон. Рассказывают, что он потом вернулся обратно и написал целую поэму про своё житьё-бытьё, но рукописей так и не нашли. Все знают только одно — сами фейри, прознав про предательство, стёрли память бедного стихоплёта, а рукописи либо сожгли, либо унесли в своё царство. Теперь второе прозвище. На Авалоне давным-давно фейри разделились на Благословенных и Неблагословенных. В тон к ним были созданы два одноимённых Двора. Опять же ходил слух, что сама Королева — не Благая (феечки, эльфы, и тому подобные розовые мыльные пузырики), как было принято в высших кругах общества, а Неблагая, то есть одна из карг, баньши, ведьм. И всегда все стопорились на одном вопросе, повествующем нам об одной интересной странности: и ведьмы, и карги, и баньши были чудищами несусветными, с костяными ногами, зубами, приросшими к потолку, и "Ась! Не слышу!" на одно ухо. Карла была совершенно не такой, даже её хрустальные крылья явно говорили о добром происхождении. Сама Королева частенько отшучивалась.