Так продолжалось энное время — я потеряла ему счёт. Голова давно кружилась, перед глазами летали разноцветные мушки в темноте. На лбу испарина, губы пересохли. Демиург перестал беситься, сдался. Тотемные существа валялись без силы где-то на краю сознания и не подавали признаков жизни.
Отдать. Не забирать.
Промолчать. Забыть.
Уснуть. Переждать.
Восстановить. Сломать.
Кажется, за то время, что я колдовала, в комнату заходила Джейн. Я не уверена, просто память ухватила её голос, будто спрашивающий, как мы. Я и ден Асмир. Тарье якобы ответил, что сдвига с мёртвой точки нет. Всё так, как и было.
Неужели всё зазря? То есть, другим спасать близких людей можно, а мне, грешнице, нельзя? Это месть? Наказание? За что? За договоры? За совершённые глупости?
Всхлипнула — неосознанно, на автомате.
Пожалуйста, милый, родной, пожалуйста! Помнишь, ты меня фактически с того света достал? Как ты меня в первый раз Ненормальной назвал? Как удержал от падения из окна? Как я на тебя со статуэткой кинулась? Помнишь?
А помнишь Фрей? Она приезжала, спрашивала… Совсем не изменилась. А ещё она всё-таки охомутала нового придворного мага Авалона — пунктик у неё на этом.
И Дельвиг заскакивал. Опять флиртовал, но прежнего рвения я не почувствовала. Скорее так… ещё одна попытка щёлкнуть меня по носу. В результате получил он… по морде… сковородкой…
Жаль ты не видел.
Жизнь пытается спастись, налаживается.
Но без тебя совсем плохо. Вернись, пожалуйста.
Если нужна — вернись. Если осталась память или хотя бы одно воспоминание…
Не оставляй меня одну, ден Асмир!
У меня плохие предчувствия… Что-то случится… Что-то будет…
Погибнет кто-то из наших…
Возможно, Клэри и Ричард… Я видела их смерти.
Возможно, Джейн и Анвиэл… От них пахнет лилиями — магией Королевы Маб.
А возможно, и я сама переступлю Предел, ведь не раз ходила по той острой грани между Призрачной и Реальной Стенами.
Вернись, пожалуйста…
Кто-то потряс меня за плечо.
За спиной стоял Энген.
— Лиз, пошли, отдохнёшь. — Он попытался меня поднять, но я злобно зыркнула на него. — Ты шестой час здесь сидишь без движения. Ты не ешь, не пьёшь, не спишь, резерв уменьшаешь, магию сейчас полностью отдаёшь, так хочешь и парализованной остаться? Дура, ей-богу. Вставай!
— Нет. — Ни хрип, ни сип, ни нормальный голос — что-то ужасное. — Я не встану, пока не пойму, что у меня получается.
И мне плевать, что я в предсмертном состоянии. Главное, чтобы Росс сейчас выжил. Слишком долго я пыталась найти способ его спасти — эти долгие несколько дней стали для меня моим личным адом, личной Бездной.
Всё-таки, мой организм не выдержал, я рухнула в темноту, как в колодец, успев зацепить слухом такое знакомое "Ненормальная".
Я иду. Вперёд. В чёрно-белое нечто. Меня ничто не держит.
Долго. Не дойду. Что-то останавливает.
Внезапно — её голос. Я узнаю его из тысячи. Но он не такой, как обычно — в нём нет той бесовщинки, безумства, радости.
Он будто бы обесцвечен, полностью выцвел.
Она почти плачет. Зовёт. Выдыхается. Снова собирается с силами и вновь зовёт.
Я поворачиваюсь.
Нет. Меня держат.
Она одна.
Ради неё стоит вернуться.
Илзиэль Аррен Эллонд.
— …Ну, и кто довёл её до такого состояния? — долетела до меня недовольная фраза. — Признавайтесь, гады, убью же. На день раньше, на день позже — без разницы, но вы не выживете.
— Сам ей это скажи! Против её ведьмовского, рыжего, вредного характера никто не пошёл! "Я объявляю голодовку!" — и глазами так "зырк!" на всех, кто посмел ей перечить. Только и видели, как хвост мелькнул.
Я полулежала в чьих-то объятиях. В голове плотно засел туман.
Приоткрыла глаза, не смогла сфокусировать взгляд на чьём-либо подбородке. Странно… У меня же ничего не получил…
— Чёртов дракон! — выдохнула я и закашлялась. — Я ненавижу тебя.
И расплакалась, не сумев сдержаться.
Гадёныш! Змей подколодный!
Обману-у-ул фактически!
— Тарье, вон отсюда! — рыкнул… да, всё-таки Росс, притягивая меня к себе поближе. — Я кому сказал, мелкий?
— Всё, меня здесь нет! Развлекайтесь!
Выдохнула.
— Придушу когда-нибудь Ледяного Прорицателя, ей-богу, придушу.
Не знаю, о чём он подумал в ответ на мою реплику, но я действительно крепко обняла его за шею. Пальцы сами зарылись в густую шевелюру цвета…
— Каштановые! — удивлённо воскликнула я, рассматривая русую косичку, мельтешившую перед глазами.
Это как так получилось?
— Могу перекраситься, — хмыкнул неопределённо.
Я отстранилась и посмотрела в смеющиеся янтарные глаза. Ведь правда так поступит. А потому я вздёрнула бровь и, скрестив руки на груди, заявила:
— А мне так больше нравится.
Улыбка, озарившее такое родное лицо.
Оба замерли, я не дышала.
Мы одновременно потянулись друг к другу и, кажется, выпали из реальности на некоторое время…
Два года спустя.