Я коротко хихикнула.
— Ой, да подумаешь, — отмахнулась и все-таки открыла створку. — Привет, маленький! И от кого ты прилетел?
Письмо было… интересным.
Вейла в моем лице очень сильно изумилась — ни подписи, ни слова, ни даже кляксы. Просто чистый листок бумаги, ни разу не использованный и даже не помятый. Лилит так вообще от души рассмеялась над моей кислой миной — ей послание оч-ч-ч понравилось.
Покрутив в пальцах письмецо, я продолжила собирать вещи, хотя настроение уже изрядно подпортилось. Еще и та поездка с этим… Жинном — глаза б мои его не видели! Так и хочется подойти к нему и сказать — фу, дяденька, как Вам не стыдно в приличном обществе в таком наряде крутиться! Вот только, Тереза знает, я жить хочу!
В двери внезапно постучались, те бесшумно отворились, и к ошалевшим от такой наглости вейлам зашел Винар — рыжеволосый, накаченный однокурсник. С видом, полным непоколебимости и звериной решимости, он приблизился ко мне и ласково пропел:
— Ну что, попалась, детка?
Илзиэль Аррен Эллонд.
Я приземлилась на чью-то тетрадь. Вернее, как приземлилась… Упала с потолка прямо на раскрытую на столе тетрадку, благо успела сгруппироваться и не "осчастливить" девушку ногами по голове.
На меня взирала пара больших, испуганных голубых глаз.
— Я закричу, — предупредила белокурая миловидная девушка, шаря руками по столу в поисках чего потяжелее.
— Эй-ей-ей! — проговорила я, отползая назад, пока спина не уперлась в раму окна. Шпингалет ткнулся в поясницу. — Вот только кричать не надо! Я сама закричать хочу! А я не отдам бразды правления тебе.
— Зачем мне твои бразды прав… — начала она, как вдруг резко замолчала. — Как тебя зовут?
Я выгнула бровь. "Опачки, а тебе зачем?" — хотелось спросить, но я вовремя прикусила язык. Почему? Потому, что эта девушка мне была знакома. Я даже помню, откуда она мне была знакома. Перед глазами встали картинки того видения.
Росс рассказывал мне о ней, об этой девушке. И отзывался словами отнюдь не лестными. В том ракурсе, что преподнес мне благоверный, Мила ден Саи — настоящий кошмар Дрэгэндэра. Девчонка без семьи, до совершеннолетия жившая на правах батрачки, вдруг обнаружила в себе большой потенциал к магии. Да не к простой магии, а к древней и нисколько не драконьей.
Девушка эта — Алконост, вещая птица славян. Правда, никто не знает, как магия Второго Мира просочилась сюда, ведь в отличие от тех же самых греков западные славяне не любили "делиться" богами и божествами. Но против провидения не попрешь. Милка после обучения в местной Академии, будто с катушек слетела. Стала всем, кому ни попадя, будущее предсказывать. Ден Асмир же на тот момент ее наставником был, другом близким. Вот она его и… ай, да чего греха таить?.. Совратила она его. Росс, дурак дураком, влюбился в блондинку по уши. А она ему после совместно проведенной ночи — бац! — и предсказала ему меня.
Если верить мужу, то девчонка сбросилась с обрыва в тот день, когда мы встретились. Значит…
— Ты! — прошипела Мила, все-таки нашаривая что-то там за своей спиной. Интересно-интересно, что же она нашла? Комнатка у нее махонькая, на полу ничего не стоит. Может, из пространственного кармана вытянула? Да, скорее всего. — Это ты его у меня украла! — И замахнулась на меня бронзовой статуэткой дракона.
Где-то я сего дракончика уже видела… Вот только где?
— А скажи-ка мне, провидица-пифия, ёлки-палки, — с милой улыбочкой начала я, — какой сейчас год на дворе?
Пифия аж статуэтку опустила и рот разинула. Эк ее изумило! Экая я молодчина, а!
— Д-две… две тысячи десятый, — проговорила она.
— А месяц? — вновь интересуюсь я как бы невзначай.
— Июнь.
Я ушла к Тецуо летом. Где-то в начале июня. И-и-и… Следовательно, с Россом тоже познакомилась в начале июня. Вот только когда? В какой день?
— Я не забирала его себе.
Мила мигом гневно сощурилась:
— А вот не надо сказки рассказывать! — прокричала Алконост. — Ты думаешь, я не знаю, какая судьба вас двоих ждёт? Думаешь, не знаю, как он из-за тебя страдать будет?
Пришла моя очередь щурится. Ой, не нравятся мне её разговоры, ох, как не нравятся…
— Ты о чём, дорогая? — с притворным любопытством вопросила я. — Пояснить не хочешь?
Мила высокомерно вздёрнула подбородок.
— Убьют тебя, Демиург, — совершенно серьёзно сказала девушка, сложив руки на груди. — Магии лишат и убьют. До войны ты погибнешь, после того, как повторно поседеешь. А Росс всю жизнь себя только винить будет. Любит он тебя, недалёкую, ты же его в Ад сведёшь. Ведь ты умрёшь, а он один на земле этой мучиться станет. Ни меня вновь не полюбит, ни на другую ни разу не глянет. Всю жизнь только тебя в сердце будет носить. И захочет — не погибнет.