И как тут о магии своей молчать?
Да, к слову, фамильяра мне оставили. Шурик та-акую полемику развёл, что даже Поля заткнула уши и накричала на него. Она тоже поступила, но врать ей почти не пришлось — она просто говорила всем, что является младшей сестрёнкой господина учителя Лаврентьева. Почему-то именно после этих слов половина из слушавших её адепток испарилась в неизвестном направлении, едва не потеряв свои туфельки. Алекс же невинно улыбнулся.
Вечером все, кто с нами познакомился, адепты и студиозусы (так назывались адепты с пятого по седьмой курсы) устроили дискотеку, плавно переходящую в "небольшой праздничный фуршет", на которую притащили и меня, и Кота Учёного, и Полинку, выцарапавшуюся и плюющуюся ядом. Посмеявшись, они оставили нас около маленького диванчика, а сами свалили за "чаем". Ага, знаем мы их чай, лучше бы действительно матэ (прим. авт. — Матэ — чай на основе мяты, матэ и ещё нескольких трав, состав его меняется в зависимости от производителя) притащили.
— Вот гады мухомористые! — шипела на всех Лаврентьева. Я хихикнула. — Лиз, вот зачем, спрашивается, ты на этот месяц напросилась? Тебе делать нечего?
— Конечно. Поль, всего месяц потерпи, а там мы к моим родственникам свалим, окей?
Оглядываясь в поисках чего-нибудь интересного, я наткнулась взглядом на жилистого, слава богам, без бицепсов и трицепсов, паренька, любопытно совавшего свой нос в какой-то длинный-длинный свиток. Почти не стриженные тёмно-тёмно-русые волосы были заплетены в длинную косу, похоже постоянно взлохмачивающуюся, а тонкокостные руки крутили старинный свиток так и эдак, в надежде увидеть что-то стоящее. Не удержавшись, я подошла к пареньку сзади и щёлкнула пальцами по верхушке абсолютно чистого свитка. Повинуясь моей воле, невидимые буквы проявились и сложились в слова: "Тут нужна особая магия". Парень обернулся и снисходительно посмотрел на меня:
— Да-да, особая магия. Эльфийская, что ли?
— Да хоть и эльфийская. — Мне стало чуточку обидно за эльфов, воспетых самим Толкином, и за саму себя. — Ты человек? Не кто-то ещё?
Парень насмешливо выгнул бровь.
— Не надейся, не некромант. — Сдаюсь, я действительно об этом подумала. Но кто мне запрещал мечтать о несбыточном? Правильно, никто. — А ты та самая на три пятых — эльф, на две пятых — крылатая эльфийка? Ну-ну, посмотрим, на что способна. — И голос его был настолько презрительным, что я вспыхнула, как порох.
О, как я была зла! Если бы он только знал!
Полина, мельком взглянувшая на моё едва ли не красное от негодования лицо, всё прекрасно поняла и прошептала на ухо успокоительное: "Мы ещё станцуем на его могиле". Я плотоядно улыбнулась, незаметно для себя облизнувшись и воспламенив все ближайшие свечки. Те разом оплавились на три четверти, а парочка магичек, крутившихся рядом, завизжала что есть мочи. Да не виноватая я! Они сами сгорели!
На следующий день я узнала, что сего Иуду Искариота зовут Шон Аттоне, ему восемнадцать лет. До Университета уже обучался в школе. Отличник и зубрила. На три четверти дракон, но это не его вторая ипостась, а всего лишь тотемная сущность. Так что считать его особенным, как половина адепток, я не собираюсь.
Но продолжим. Рассерженно выдохнув, аки собственная злая левиафан, я прищёлкнула пальцами, заставив свиток вспыхнуть синим пламенем. Паренёк пресёк это дело уже на полпути к исчезновению заветного листочка. Я дерзко улыбнулась, мотнула рыжей гривой и ушла в неизвестном даже для меня направлении. Убью. Сяду в тюрьму, — но убью.
Сюпрайзы не кончались. Мало того, что на факультете смешанной магии, куда меня определили, я была одна (как девочка, разумеется, а Полинку засунули на факультет к её брату — целительский), так ещё и на одном курсе с этим прохвостом. Лишь одно новость меня обрадовала — Аттоне тоже не особо выглядел счастливым, когда куратор назвал мою фамилию.
И вот, на следующий день, рыча аки волк и подпрыгивая аки горный козлик, я, нагруженная учебниками и тетрадками, выданными мне "хорошими" дяденьками Лихневски и Зарвином, ввалилась в общую столовую. Нашла глазами Ириса и бухнулась на его лавочку. Рядом с ним сидели ещё два дроу и один знакомый мне чёрненький дракончик. Р-р-р!
Крылья новообращённого крылатого яростно затрепетали за спиной, прося о материализации.
— Что, новенькая, тяжело? — едко поинтересовался дракончик, насмешливо рассматривая мои сумки.
— Не больше, чем тебе, старенький, — тем же тоном ответила я, отправляя в рот так понравившуюся булочку с корицей. — У нас с тобой всё равно одни и те же пары, таки-чито вес тоже одинаковый.