Мы, верные слуги богини, молимся ей, как покровительнице Ведьм. Мы молимся за эту чёртову дюжину, стараясь никогда не перейти ей дорогу. Мы слышали, что однажды, когда некто перебежал дорогу Ведьме, она мстила тому очень долго и жёстко, припоминая бедному все его грехи. Она уничтожала его каждым своим шагом и словом, всё больше втаптывая в грязь. Ведьма прокляла его семью и с этого момента стала зваться Ведьмой чёрного турмалина. Отныне всякая, кто более или менее из Ведьм была похожа на ту самую, проклинающую, находила в камнях своих турмалин. Так, по некоторым чертам характера, выявлялись все Ведьмы.
Но правила для того и существуют вместе с исключениями, чтобы правила эти нарушались", — читала я талмуд "Маги: простые люди или же жаждущие власти боги?" Настоятельницы Храма Ванейры во втором дополненном издании. Этот талмуд был написан чёрт-те когда, так что сейчас всё это называется историей. Вряд ли что-то из этого сохранилось в наше время.
Умывшись и почистив зубы, я забрала со стола свечу и расчёску и сунула их в верхний ящик стола. А странноватый листочек бумаги с такими же странноватыми словами и обращением выбросила в камин, который тут же и зажгла заклинанием. Письмо гореть не хотело, оно плавилось, обтекая противной смесью брёвна. Касаясь букв, огонь становился зелёным, словно он сжигал что плохое и неправильное.
В мою дверь постучались, и вошла Петра — домовая.
— Дитятко, как спалось? Женихи снились? — ехидно улыбаясь, вопросила она. Вот опять она о своих женихах! Неймётся ей!
Я показала женщине все свои тридцать два зуба.
— Какие женихи, Петра-голубушка? Тут бы месяц в Университете прожить да вернуться живой, а Вы о женихах!
Я укоризненно покачала головой и взглянула на хозяйку из-под косой чёлки. Та расплывалась в широкой улыбке.
В общежитии было неимоверно скучно: одни и те же разговоры знакомых и одноклассниц, одни и те де взгляды, уткнутые либо в страницы книг, либо личных дневников, одни и те же двусмысленные, а порой и трехсмысленные ухмылочки. И во всей этой скукоте я неожиданно заметила своего ночного гостя — ветерка, для моего зрения поблёскивавшего золотистым светом. Он, прокрутившись вокруг меня, неожиданно принёс очень знакомый запах. Запах Университетской библиотеки.
Именно вот этот запах десятков тысяч типографских и ручных переплётов-страниц и привлёк меня. Он показался мне не столько странным, но невозможным. По всем правилам ароматы и другие coupe de grace не могли перенестись через стены да и ещё через огромное расстояние. Как они попали сюда?
Воровато оглянувшись, я сбежала от любопытных взглядов через запасной выход и направилась в сторону библиотеки. Насвистывая весёленькую песенку, я прокралась туда, всё ещё боясь, что меня кто-нибудь заметит — сейчас начнётся пара, а я не явлюсь на неё. Надеюсь, меня не особо ругать-то потом будут.
Вдохнула запах книг, корешков и свитков — почему мне кажется, что кроме запаха типографской краски, чернил и лёгкого аромата свежих страниц, здесь витает отзвук тысяч голосов тех людей, писавших эти книги? Ты закрываешь глаза и полностью растворяешься в их грубых и глубоких, нежных и тонких, обычных и совершенно писклявых тембрах. У меня, как у ученицы музыкальной школы, всегда имелся слишком обострённый слух, меня всегда коробило от неправильно пропетой ноты или же просто от нечаянно задетой клавиши. Неправильные звуки искажают всю красоту отзвучавшей мелодии, я поняла это при разучивании невероятно сложной в исполнении эмоционального плана "Элегии" Ж. Массне. В библиотеке Олимпа было именно то чувство — когда сотни и тысячи человек одновременно орут тебе в уши, всё важно, всё красиво, но образовавшиеся диссонансы заставляют уйти из проклятого места. Наверно, именно поэтому сюда могут заходить одни лишь боги — они настолько привыкли слышать голоса мёртвых и живых, что им всё по плечу.
Я зажала уши, зажмурилась и попробовала отвлечься. Куда бы обратить внимание? Найти свиток и прочесть? Что ж, посмотрим, что выйдет.
Я побежала в дальний конец библиотеки и затормозила только у стенда со свитками. Вокруг меня ещё сильнее начали витать голоса мёртвых, один раз мне показалось, что я видела чью-то голубую тень, будто от духа. Я схватила первый попавшийся свиток и с изумлением вскрикнула: голоса пропали. Странно.
Боясь возвращения мёртвых, я раскрыла пергамент и…