"Раньше тебя родились только мы, и именно поэтому нас у тебя двое, и в том мире ты на три года старше. Эктоплазмы было слишком много".
— А характер? Откуда он у меня такой…
"Вредный? Ну, не знаю, может от того, что ты рыжая?"
Адел пристально смотрит на Луну, грустно светившую прямо на нас, и вздыхает, уронив усы: "Тебе пора просыпаться".
Проснулась я из-за сильного толчка в обожжённую правую руку. Взвизгнув, я подскочила и умудрилась удариться головой о ствол близ находящегося дерева.
— Лиз, быстрей, мы совсем забыли о неживой и живой воде! — Полинка трясла меня из всех своих немаленьких сил.
Я потянулась и, предвкушая реакцию друзей, улыбнулась. Зачем так волноваться, когда знают — я эльфийка. Мне вызвать живую и неживую раз плюнуть.
— А зачем о ней вспоминать? Знаешь, как легко её найти?
Поля недоверчиво покосилась на меня, я одну руку положила на ствол дерева (ель, кажется, была), а вторую — на землю. Чуть сжала пальцы и оп-ля! — по левой рукой начал течь древесный сок, подруга только успела подставить чашу под ручеёк. С землёй оказалось немного сложнее, но и с этим я вполне успешно справилась: в земле образовалась трещина, и сквозь неё наружу выскочил фонтанчик подземной воды.
— Вот тебе и неживая, — я показала на фонтанчик, — и живая, — показала на дерево.
— Да-а, хорошо, когда дядя — эльф.
А, да, перед тем, как отправиться в поход, я закляла Алекса на потерю памяти — после сегодняшней ночи он должен был преспокойно забыть, зачем мы приехали сюда. Мы с подругой уже приготовили запасной вариант его памяти, мол, в поход решили сходить, и разве есть на земле прекрасней место, чем наша родная Сибирь? Конечно же… есть.
Разбудила меня Поля, естественно, ночью. Вспомнила-то она только когда проснулась, так что мы злой дружной гурьбой пошли на поиски таинственного цветка папоротника — я шла очень медленно, памятуя о волшебной эльфийской мази, о которой так много рассказывали в Академии. Эх, нет бы взяла…
Папоротники, гады спорангистые, цвести упрямо не хотели. Тогда Поля сказала:
— Что ж, давайте хоть чашу на огонь поставим. Ты, подружка, иди, а мы тут сами всё подготовим, окей?
— Окей.
Я отошла от них довольно далеко, в самую глубь леса, и присела на пенёк, найденный прямо под боком. Луна только-только взошла и сейчас лукаво смотрела на землю. На небе не было ни облачка, ни тучки, что настораживало.
— Луна, а, Луна, — обратилась я к светилу, — почему мне живётся так несладко?
The Moon оскалила свои зубки, если они у неё есть, и подмигнула мне жёлтым глазом.
— Думаешь, можно не волноваться?
Мне ещё раз подмигнули. Я встряхнула головой.
— Действительно — и чего я раскисаю? Так, цветок папоротника, иди-ка ко мне, я тебя совершенно не обижу!
Я спрыгнула с пенька и потёрла ручки. Ох, и ехидная же я, однако работает! Левый папоротник вдруг раскрыл все свои листья, вздрогнул ветками и потянулся к лунному свету. Луч серебристого цвета протянулся к тёмно-зелёным листьям.
— Луна, а, Луна, он же вампирит тебя конкретно. — Я задумчиво запустила пятерню в волосы.
А из самой серединки растения вырос красный-красный бутон, да такой яркий, что на огонь похож. И почему все говорят, что папоротники не цветут? Вот — живое тому доказательство, цветут.
Поражённо зависнув, я присвистнула. Алый цветок встрепенулся, оборвался с тоненького стебелька и, взмыв в воздух, упал мне на ладонь.
Ой!
— Да ты свист любишь! А я и не умею практически.
И, чуть посвистывая, я понесла цветок, не смотря под ноги и цепляя каждую колючку.
Вода как раз закипела, Поля бросала листок папоротника в смесь. Я села рядом и, прощально свистнув, уронила алое создание в воду. Она мигом окрасилась в цвет самого создания.
Огонь затух. Я взяла в руки чашу, на удивление холодную, и поднесла ту к губам. Испарения не было, парообразования тоже. Страшно. Наклонила Алатырь и почувствовала, как по глотке и пищеводу течёт не просто кипяток — лава. Сглатывать даже не старалась, смесь из двух вод сама впитывалась в плоть. Она обжигала горло, затекала в лёгкие, заставляла тело корчиться, а сердце с удвоенной скоростью гонять кровь по венам, артериям и капиллярам.
Зачем надо пить кипяток? Неужели нет никакого другого выхода?