Польке такого не снилось, но после рассказа брата она тоже начала припоминать прошлую жизнь с одной только разницей — она так и не вспомнила своего отца даже через два месяца после этого разговора. Ал вспомнил.
Уже потом он узнал их настоящие имена — Наследники Тёмного Царства Дэонисэль и Пелагея Элара. Я ещё посмеялась, что, в принципе, имя подружки не особо и изменилось. Поля, Пелагея — какая разница? Певица вон тоже — при рождении дали одно имя, потом невнимательная паспортистка записала в паспорте другое, затем опять менять пришлось. Ну, не наглость ли?
То, что я тоже маг, они не знали. Точнее, знали, но узнали потом, когда первый раз я при них сорвалась. Видите ли, они обратили внимание на заглохший мотор школьного автобуса, в котором мы ехали. Раскричалась я просто вовремя, ничего не понимаете. Оба молчали, ибо свято верили, что каждый из них отдельно наделён какой-либо силой, и ничего общего между ними нет.
Как-то раз, пребывая у своего папочки дома, Алекс услышал разговор его с какой-то женщиной. Это сейчас он догадался, что той неизвестной была Мгла, а тогда он просто подслушал: они говорили о моей проданной душе. Когда женщина ушла, Алекс решил уговорить отца отдать душу ему, мол, я найду её и не отпущу уже больше никогда. Кхашен, наивный, милостиво согласился, про себя решив, что сын пошёл в него. Он переписал договор на сына.
Алекс добавил в конце, что это был единственно верный путь, в результате которого внучка богини Мглы осталась бы в живых. Я поверила ему, а потому и дала Нерушимую Клятву о лишении тела Алекса его "второй души" — Аннет-Тени. Полина, имевшая со своим братом эмпатическую и эмоциональную связь, потом по секрету рассказала мне, что Прошлая приносит невыносимую боль Тёмному, и она в буквальном смысле выжигает его, как и отвар из папоротника.
Мне захотелось уничтожить Мглу ещё больше — теперь уже за Алекса.
Как только мы появились дома, и Алекс рассказал обо всём, что с нами случилось, моя любимая мигом телепортившая к нам маман превратилась в Огненную Деву (что это такое — сама не знаю, её так тётя Неля назвала), вызвала младших братьев, нажаловалась на судьбу-судьбинушку. Те ополчились, попытались разыскать пропажу — Мглу, — но не преуспели в этом. Надеюсь, поискать на самом Олимпе они додумаются.
Лееску не прислали под двумя предлогами: первый — ей нельзя ступать на Землю, второй — у неё экзамены. В общем, два брата-акробата в идеальном положении, мы с Полинкой — отдыхаем вдвоём, Алекс упёрся в Универ. Хрипела я всё так же сильно, правда после эльфийских зелий мне намного стало лучше. Как раз из-за них я разговаривала шёпотом и не молчала. Некоторое время меня кололи витаминами, заставляли глотать снотворное из лаванды и поили всякой-разной дрянью "для поддержания иммунитета и твоего скорейшего выздоровления". Под конец моего содержания все мои руки были покрыты синими точками, до боли напоминающие следы от шприцов с наркотическими веществами. Лаврентьева, почти не вспоминающая о своём брате, только отшучивалась и посылала меня далеко и надолго, приговаривая: "Не говори такого больше, у меня уже живот от смеха болит!".
Наконец-таки, мы стоически вытерпели всю неделю домашнего ареста. Бегать, прыгать я пока не могла, так что на выпускном останусь без танца.
Мне снится он. Только он. Ничего кроме него. Это странно.
Мрачная я и вездесущая подружка спустились по ступеням, некогда знакомым нам до малейших трещинок. Умереть от ужаса — там, в реале я успела сделать ровным счётом ничего, а здесь мой курс заканчивает седьмой и идёт в аспирантуру. Остаться и мне, что ли — так недалеко и до интернатуры дотерпеть, заодно и подругу в беде не оставлю — она-то желает присмотреть за братиком.
Отовсюду мне видны знакомые лица. Каждый из них улыбается, радуется, смеётся. Я же, уставшая от постоянных поисков и пытавшаяся найти способ покончить с Кхашеном раз и навсегда, только натягивала на лицо маску. Как там в песне поётся? "I`m not a man of too many faces / The mask I wear is one"? Ну, тогда я именно так и делаю. Иногда Поля на несколько секунд останавливается, дёргает меня за руку и спрашивает про очередного человека с моего факультета, интересующего её. Я, если его знаю, отвечала с максимальной честностью.
Совершенно внезапно дорогу нам преградил смерч. Точнее, как смерч — человек-дракон, долгих две с половиной недели мучивший меня, и, не поверите, я была рада его видеть!
"Мать, ты в порядке? — донеслись изнутри голоса Ирмы и Адел. — Может, всё-таки домой?"
Рада так, что, совершенно не соображая, разрешила ему броситься мне на шею и крепко обнять. Тот Аттоне, которого я знала, поржал бы да ка-ак шандарахнул по башке каким-нибудь заклинанием повкуснее. Но сей Аттоне мне был неизвестен — сей, который вместо посыла в самый древний маршрут прижал к себе с твёрдым намерением не отпускать. Вот и как теперь его бить, спрошу я вас?