Я медленно выпала в осадок. Без меня — меня посвятили.
И пусть я развела целую полемику на тему необоснованного решения моих родственников, фиг их кто остановил. Вшестером (я, Анвиэл, мама, Кларисса, Ричард и Шон) сотворив немало проблем, мы впопыхах развесили объявления по городам и весям, прыгая из одного портала в другой. Поэтому в данный момент:
— Спой че-нить весёленькое, — попросила Клэри, стоя у меня за спиной.
— На заре-е-е-е небеса зову-ут меня-а! На заре-е-е-е! У-у-у-у! У-у-у-у! — завыла я тоненьким голоском, пародируя солиста "Альянса".
— Весёленькое? Это весёленькое? — Клэр больно ущипнула меня за шею.
— Хорошо. Goodbye, and it starts to snow / In the streets of Mexico / Goodbye, I am left alone / In the streets of Mexico. — Теперь попыталась изобразить Гленна Морриссона. Кстати, это ещё одна песенка из будущего. Ох, и поважусь же я у Шурика всё расспрашивать!
— Илзи!
— Ладно. Because I'm happy / Clap along if you feel like a room without a roof / Because I'm happy / Clap along if you feel like happiness is the truth / Because I'm happy / Clap along if you know what happiness is to you / Because I'm happy / Clap along if you feel like that's what you wanna do. — "Фаррел Уильямс" собственной персоной.
— Я тебя об этом просила? — Кларисса выжидательно посмотрела на меня.
— Но я же не могу Мартина Гаррикса пародировать! Особенно его "Волшебника"! — Но сдалась: — Ладно. When you've been fighting for it all your life / You've been struggling to make things right / That's how a superhero learns to fly / Every day, every hour / Turn the pain into power / When you've been fighting for it all your life / You've been working every day and night / That's how a superhero learns to fly / Every day, every hour / Turn the pain into power.
Любимой песней Клэр были The Script — "Superheroes". И, как упоминалось ранее, Мартин Гаррикс — "Wizard".
Подпевая, Кларисса принялась за мои волосы. Под её чуткими пальцами на моей рыжей голове появилась большая шишка-бабетта, украшенная маленькими косичками. Сестра взмахнула кистями рук, и тоненькие кудри завились около висков и упали вниз спиралями.
— Ну как? — самодовольно не то спросила, не то утвердила сестрёнка. Упёрла руки в боки и склонила голову набок. — Переходим к макияжу.
Взяла яркую красную помаду и поднесла её к моим губам.
— Клэри! — вскрикнула я, но была остановлена быстрыми движениями сестры.
— Так намного лучше.
— Клэр, но она алая!
— И что? Ах, ты же не видела своё коронационное платье! Тогда раздевайся до нижнего белья и жди меня.
Ох, страшно покраснев, я дождалась ухода сестры, напевающей песенку, повернулась к зеркалу и приоткрыла рот. Когда старшая Стихийус успела нанести тёмно-коричневые и бежевые тени? Подвести глаза чёрной подводкой? Добавить румян и пудры? На меня из зеркала смотрела не я, а какой-то другой человек с похожими чертами лица и характером. Но это была не я.
— Насмотрелась? Закрывай глаза.
Я послушно закрыла глаза и, на всякий случай, стала медитировать.
Полностью слившись со своим зверем, я мчусь по снежным просторам куда-то вдаль, едва не теряя арбормагнолиевый венок и роняя на снег крупные кошачьи слёзы.
— Лиза! — раздался голос сестры, и я вынырнула из омута медитации. — Давай-давай, поворачивайся!
На тело сразу же навалилась тяжесть платья. Шуршание юбки привлекло меня, я перевела взгляд вниз…
— Бог мой, Клэри, оно восхитительно!
Алый шёлк платья струился по фигуре, облегая лиф и корсет и медленно увеличиваясь в объёме книзу. Сверху на шёлк была накинута тонкая органза. Судя по отражению в зеркале, у платья не имелось спины. Из дикого выреза сзади были видны мои татуировки — три японских слова.
Платье было сильно похожим на то зелёное, подаренное мне Рикой. Покрой был тем же самым. Рукава-фонарики были теми же самыми.
А ещё на мне были чёрные узкие кожаные брюки. А-а-а, я заберу их себе навсегда! Обожаю кожаные вещи!
— Тебе правда нравится? — Сестра выглядела возбуждённой. — Я его двадцать одну ночь шила.
— Сама? — В моём голосе проскользнуло сомнение. — Ты ж не умеешь!
— Пришлось научиться. Погоди. Возьми, пожалуйста, — и протянула мне пару таких же чёрных лаковых лодочек. — Раз ты больше не стихийка, так давай гулять на полную катушку! У эльфов твоих больше такой королевы не будет, ты просто должна быть лучшей. А Шон пусть локти кусает.
Надела я туфли-лодочки, потянулась. На голове тут же вспыхнули разряды молний, вплетавшихся в косы и шишку. Запястья заискрились, и я вытянула из воздуха свой деревянный посох. Сегодня гранат внутри него был во всеобщей гармонии — ало-красным, как сама кровь. Наконечник копья с обратной стороны древка поблёскивал льдом.
— Удачи.