Стоило ей захрустеть первым кусочком, как тут же по языку разлилась горечь. Когда же она все прожевала, во рту осталось необычное сладкое послевкусие.
– Пока не забыла… – пробормотала Кана, доставая блокнот с ручкой. Левой рукой она что-то в нем записала.
Держа палочки в правой руке, Кана взяла кусочек жареного папоротника и, немного посомневавшись, обмакнула в соус, который был в маленькой тарелочке, и положила все вместе на язык.
– Ага. Соус тоже отличный. – Кивая, Кана вновь принялась писать в блокноте левой рукой.
Закончив с жареными овощами, она перевела взгляд на верхнюю часть корзины.
– В Киото даже побеги бамбука совсем не такие, как в других местах. – С хрустом откусив кусочек, Кана сделала еще одну запись – на этот раз она растянулась на три строки.
Отпив глоток вина, Кана по очереди попробовала жареную горбушу, а затем запеченные ракушки. Всякий раз, отправляя в рот очередной деликатес, она шептала что-то невнятное. Немного помедлив, Кана положила палочки и взяла ручку в правую руку. В левой она продолжала держать бокал с вином.
– А все-таки лучше всего удались сасими! – Доев остатки, Кана отметила блюдо в своем блокноте тремя звездочками.
– Ну как, вам понравилось? – Нагарэ вышел из кухни с серебристым подносом в руках и окинул взглядом содержимое корзины.
– Очень вкусно! Я, конечно, не впервые в заведениях Киото да и с местной кухней знакома хорошо, но ваш ресторанчик, безусловно, войдет у меня в топ-три. – Кана, опустив бокал на стол, взяла ручку в левую руку и с улыбкой на лице подчеркнула несколько строчек в своих записях.
– Это большая честь для нас! Только ведь мы подаем совсем не ресторанное меню, какое обычно предлагают в популярных местах Киото. У нас можно рассчитывать только на хорошее вино и неплохие закуски, – с невозмутимым видом заметил Нагарэ.
– Опять вы за свое. А ведь у вас обслуживание не хуже, чем в заведениях с тремя звездами Мишлена! – Кана несколько раз шутливо толкнула Нагарэ в бок локтем.
– Кстати, я заметил, что вы очень ловко управляетесь и правой, и левой рукой, – попытался сменить тему Нагарэ.
– Я просто хочу много успеть, а времени всегда не хватает, – усмехнувшись, пожала плечами Кана.
– Может, хотите еще риса? У нас он сегодня с розовыми креветками и белокопытником.
– Вообще-то я уже наелась, но, может быть, после вина?
– Конечно-конечно! Тогда принесу позже с супом. – Зажав поднос под мышкой, Нагарэ удалился на кухню.
Пока Кана наливала себе вино, ее взгляд продолжал блуждать по содержимому корзины. Наконец она взяла в руки квадратную тарелочку из фарфора Кутани и поднесла к носу.
Запах зелени показался ей знакомым. Ложкой, поданной к обеду ранее, она зачерпнула горошек, перемешанный с яйцом.
Потом ее внимание привлекла форель, фаршированная рисом. Кана вновь направила на стол объектив своей камеры, почти вплотную приблизив его к рыбе.
Спинки форели на дисплее засверкали серебром. Внезапно Кана вспомнила, как давным-давно они с отцом ездили в другую префектуру порыбачить. Сначала они долго и безрезультатно забрасывали лески, но в конце концов рыба попадалась на крючок. В лучах летнего солнца чешуя ярко блестела, а сами рыбки извивались всем телом, вырываясь на свободу. «Рыбачить, конечно, весело, но, может, теперь отпустим их обратно в реку?» – как-то спросила Кана у отца.
В ответ на это он строго отчитал дочь: «Ловля рыбы – все равно что убийство. И относится это не только к рыбе – когда мы едим и мясо, и овощи, то в любом случае отбираем у них жизнь. Именно поэтому люди перед едой говорят «итадакимас» – «принимаю». Так что нехорошо будет, если мы рыбу выловим, но не съедим», – так объяснил Кане отец. Тогда она ходила в первый класс, и его нравоучительный тон не понравился Кане, что отразилось на ее лице. Внезапно отец отвесил ей звонкую пощечину.
Кана не могла сказать, что это навсегда отпечаталось в ее памяти, но иногда она все-таки вспоминала тот случай, всякий раз ощущая неприятное и горькое послевкусие где-то в животе. Кажется, именно с тех пор ее отношения с отцом испортились окончательно. Размышляя о событиях прошлого, Кана снова навела объектив на рыбу.
Когда почти все уже было съедено, Нагарэ принес небольшой глиняный горшочек:
– Весной все вокруг оживает. Я потушил вместе розовые креветки и белокопытник и смешал их с рисом. Получился солоноватый вкус, поэтому можно есть прямо так, а можно добавить пасту мисо и сделать тядзукэ[43]. Сейчас принесу еще супа.
Нагарэ выложил содержимое горшочка в небольшую миску для риса и вновь удалился на кухню.