В школах на Кубани учительницы говорили своим ученикам, что в горах у Туапсе последние красноармейцы умирают на кислицах. Кислицами называют твердые и мелкие дикие груши. Солдаты нашей 12-ой армии действительно собирали эти кислицы, варили и пытались их есть за неимением ничего другого. Испытывая голод, солдаты ненавидели не только немцев, но и население Кубани, сотрудничавшее с немцами и снабжавшее их в изобилии сливочным маслом, сметаной, пшеничным хлебом, мясом, вином, фруктами.
Когда Красная армия начала наступление, чтобы изгнать немцев с Кубани и местное население услышало мощные артиллерийские залпы, то в кубанских школах учительницы объясняли детям, что это наступает не Красная армия, она уничтожена немцами, а американцы, англичане и негры. Наша 12-ая армия состояла в значительной степени из морских бригад. Моряки были одеты в черные бушлаты и на них были погоны. Когда Красная армия отступала, у нее погон еще не было. Вид наступавших моряков в черных бушлатах с погонами был для кубанского населения непривычен. Но когда моряки в первой же занятой ими кубанской станице продемонстрировали многоэтажный русский мат, то стало ясно, что это не американцы, не англичане и не негры, а свои.
Однако моряки не ограничились матом. В каждой станице, испытывая ненависть к сотрудничавшим с немцами, они стали собирать старост, полицейских и расстреливали их без суда и следствия. В результате старосты, полицейские, а вместе с ними дезертиры из Красной армии и просто мужчины, жившие в период немецкой оккупации у себя дома и не сотрудничавшие с немцами, побоявшись бессудной расправы, стали уходить в леса и там собираться в своеобразные отряды. Эти отряды, которые советские власти прозвали бандами, сформировались из людей, решивших, что моряки будут расстреливать всех мужчин, живших на оккупированной территории. Немцы забрасывали в эти отряды своих инструкторов. Такой отряд или банда выходила подчас из леса к тому месту, где по указанию советских властей женщины восстанавливали мост или шоссейную дорогу. Проводили с женщинами митинг. Говорили им: «Мы не бандиты. Мы отряд армии генерала Власова. Не восстанавливайте мост для Красной армии. Скоро вернутся сюда обратно немцы». При этом забирали у женщин находившиеся у них продукты и говорили, что кринки из-под молока будут стоять на такой-то просеке.
Отрядов было много. Советско-германский фронт проходил совсем близко — по реке Кубань, по так называемой «голубой линии», и отряды в лесах представляли серьезную опасность для Красной армии.
Перед советскими властями встала задача ликвидировать эти отряды. Был разработан план специальной чекистской операции, и его осуществлением руководил один из приспешников Сталина — Берия. Над кубанскими лесами с самолетов были сброшены листовки. На них было отпечатано «Обращение Совнаркома СССР к бандитам». В этом обращении говорилось, что члены банд, которые выйдут из леса, сдадут оружие в районные отделы НКВД, будут прощены, смогут свободно жить в своих станицах, а годные к службе в Красной армии будут направлены в армию. Те, кто не выйдет из леса, будут уничтожены.
В это же время была поймана группа скрывавшихся жандармов из станицы Каладжинской, которые в период оккупации повесили несколько партизан в этой станице. Военный трибунал Армавирского гарнизона с моим участием в качестве секретаря судил этих жандармов и, в соответствии со статьей 1-й Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников», приговорил их к смертной казни через повешение. Их повесили на том месте, где они повесили в период немецкой оккупации местных партизан.
Была поздняя осень. В лесах стало холодно. В лесных отрядах или бандах решили: «Поймают — повесят, попробуем выходить». Вышел сначала один отряд. Сдали оружие. Стали жить в станице. Никого из них не трогали. Стали выходить другие отряды и так вышли почти все. Когда все вышедшие из лесов стали жить в станицах, их по-прежнему никто не трогал. Начались жалобы со стороны местных жителей. Писали: «Мой муж с 1941 года в Красной армии, жизнью рискует, а эти немцам служили и спокойно живут дома». Тогда было советскими властями объявлено, что все вышедшие из лесов направляются в Краснодар для отправки на службу в Красную армию.