Импотент – одно из самых частотных слов в русском языке. Это свидетельствует о необычайной значимости для нас мужской потенции. Кого мы называем импотентом? Ясное дело: мужчину, не способного совершить половой акт, того, у кого отсутствует эрекция. Только ли его? А неудовлетворенная партнерша разве не назовет мужчину импотентом? Она оскорбляет его, чтобы поставить на место, чтобы ему стало так же обидно, как и ей. Вот только страдает ли он половым бессилием? В разряд импотентов у нас нередко попадают и те, у кого один раз не получилось, и те, кто не может чаще двух раз в неделю, и те, кто не может вообще. Это слово – как удар бича для любого мужчины. Некоторые из тех, кто услышал его в свой адрес, всю жизнь потом не могут избавиться от серьезных проблем в половой сфере.
Журналисты в отношении неэффективных политиков употребляют это «страшное» слово метафорически. Подчиненные так называют бездарных начальников. А писатели – исписавшихся собратьев по перу.
Так ли страшна импотенция, как ее малюют?
Наверное, вас удивит то, что я сейчас сообщу: профессионалы не ставят диагноз «импотенция» практически никогда. Главным образом потому, что это слово в нашем лексиконе приобрело явно отрицательный смысловой оттенок.
Скажу больше: импотенция – явление, которое встречается крайне редко. Я бы даже осмелился назвать этот симптом экзотическим. Проблема с потенцией становится фатальной, если мужчине больше восьмидесяти лет, при глубокой патологии головного или спинного мозга, в тяжелых случаях диабета. Мне гораздо чаще встречались случаи психологической импотенции, которую профессионалы называют гипопотенцией. Она обычно является результатом стресса и других, отнюдь не физически травмирующих факторов. Так что половое бессилие – самый что ни на есть натуральный миф, то, чего в реальности не существует: скорее фигура страха, чем факт жизни. Утверждаю как специалист: практически во всех случаях проблему невозможности совершить половой акт удается решить (кроме историй с тяжелыми клиническими нарушениями, упомянутых выше).
Впрочем, и в восемьдесят лет многие мужчины способны на эротические подвиги: вспомним престарелого Чарли Чаплина, который до глубокой старости исправно производил на свет вполне здоровое потомство.
Или другой миф, «исторический»: о гиперсексуальности мушкетеров. Герои бессмертных произведений Дюма «по долгу службы» штурмовали постели пленительных красавиц. Собственно, эти жалкие, несчастные люди сами понимали: кружить головы (и не только головы) красавиц – их профессиональный долг. Почему жалкие? А представьте себе усредненный образ сего полового гиганта: мужчина с испорченными зубами (стоматологии тогда практически не было как таковой), измученный ночными возлияниями и загулами (а утром-то на службу к монарху!), по самое некуда напичканный гонококками (что еще можно было получить от легкомысленных и доступных красавиц?)… Какие там бравые воины и сердцееды…
У меня, честно говоря, складывается впечатление, что не так гаснет сексуальность, как меняется мир: все больше стрессообразующих факторов. Сколько новых болезней появилось в последнее время! Например, когда я был студентом, аллергия была экзотическим явлением. Кто мог в те годы представить себе, что появится такая медицинская специальность – «аллерголог» и что аллергологов станет очень много, поскольку их услуги будут востребованы? Мы не успеваем передать своим детям генетическую устойчивость к разным факторам: к шуму, химическим добавкам в пищу и, опять же, к стрессам. От всего этого сексуальная функция испытывает большие нагрузки. Я бы даже сказал, перегрузки. Более того, сексуальность теряет свое привычное место в системе ценностей. Согласно результатам социологических опросов, до 36 процентов молодых людей в возрасте расцвета половой функции полагают: секс в этой жизни – отнюдь не главное. А что же важнее сего первобытного инстинкта? Как оказалось, на первое место выходят проблемы карьерного роста и развлечения. Например, многие молодые люди, притом отнюдь не гомосексуалисты, предпочитают в выходной день сходить в баню с чисто мужской компанией, как герои бессмертного фильма. Молодежь после тяжелых будней карьерной гонки предпочитает расслабиться без такого «напряга», как секс, требующего тонкой эмоциональной настройки, душевных вложений, заботы о собственной внешней привлекательности…
Скажу больше: недавно я услышал о новом способе избавления от стресса, популярном в среде современных богатых бизнесменов. На выходные некоторые преуспевающие люди отправляются в некие места, где «специально обученные» женщины пеленают их, меняют памперсы (в туалет сии состоятельные деловые люди в это время выходить перестают), кормят грудью. Эдакий побег обратно в младенчество, уход от ответственности…
Еще один миф: мужчина за свою жизнь может совершить ограниченное количество половых актов. Людям близко такое понятие, как «истощение». Почему-то нам легко представить, как некий «среднестатистический» мужчина за определенное количество лет может исчерпать свои сексуальные возможности до самого дна. Немецкий ученый по фамилии Эфферц даже вывел в «константу»: 5400 половых актов за жизнь – предел для представителя мужского пола. Не больше, не меньше: 5400 эякуляций. И точка. Почему 5400, а не 5500 для ровного счета? Нет ответа. Бред.
Представляете, некий сексуально сверхактивный мужчина расходует себя с превеликой щедростью. И что в результате? Годам к пятидесяти, а то и раньше у него не остается семени. Всё, господа! Протратился подчистую. Это ерунда, потому что центры, ведающие половой функцией, истощиться не могут: они иначе устроены. Если следовать такой логике, надо «беречь» себя, чтобы не израсходоваться раньше срока. Но любой мало-мальски грамотный сексолог вам скажет, что именно регулярная половая жизнь позволяет сохранить сексуальную функцию на долгие годы. Крайне неравномерная половая активность – то секс каждый день, то месяцы, а то и годы воздержания – приводит к нарушениям половой функции. В сексологии есть такое понятие – УФР (условный физиологический ритм). Все гармоничные, стабильные пары рано или поздно его достигают. Если он есть, однозначно следует приложить все силы к тому, чтобы его поддержать…
Вернемся к легенде о женской ненасытности. В прошлом веке этот миф стал предметом обсуждения на заседании английских гинекологов. Один доктор сказал:
– Женщинам нужно не часто и много, а с чувством.
Коллеги не согласились с ним. К следующему заседанию врач подготовил сообщение, доказывающее его мысль. Он обратился в полицейские участки. Там ему назвали женщин, которые подверглись групповому изнасилованию. Доктор выяснил, что ни одна из них не испытала оргазма. Почему? Ведь если им нужно часто и много, то почему жертвы группового изнасилования не испытывают оргазма? Вывод напрашивается: все решает эмоциональный фон, а не грубая механика.
Тем не менее в наше вполне просвещенное время нередко приходится слышать высказывания типа:
– Чего с ней поделаешь? Ненормальная она – бешенство матки у нее.
Как ни странно, этот бытующий в простонародье термин восходит к Гиппократу. Histerus по-гречески означает «матка». Гениальный основоположник медицины был все-таки сыном своего времени. Наблюдая манерное, выламывающееся поведение истеричных женщин, он сделал вывод о том, что подобное состояние вызвано отрывом у них матки с последующим блужданием вышеупомянутого органа по всему телу. Отсюда и словосочетание – бешенство матки, которую наделяют довольно несимпатичными человеческими качествами. (Впрочем, Гиппократ также полагал, что сперма вырабатывается под черепной коробкой и потом неведомыми путями проникает в половой член.)
Страдающих этим самым «бешенством матки» в литературе называют нимфоманками. Под этим термином понимают гиперсексуальность. Правда, не все осознают, что повышенная «озабоченность» у женщин связана не с ненасытностью в эротических удовольствиях, а, наоборот, с невозможностью достичь разрядки, которая и определяет постоянную готовность. Проще говоря, нимфоманки проводят время в борьбе за ощущение, которое для остальных достижимо, а для них – нет. «Жесткая» нимфомания связана чаще всего с грубой медицинской патологией. Практически всегда ее источник – психическое заболевание.