Это моя-то голова грязная?!
С тем я и уснул.
Приснился мне, конечно же, Гордей
- Не уподоблялся страусу, - сказал он. - Я сказал - ты услышал. Меня сняли с доски, потому что я попал в одну из ловушек. Надеюсь, тебе удастся ее избежать, ее и еще десятка других. Путь оказался длиннее, чем я предполагал.
Говорили мы в квартире Гордея. На столе подсыхали остатки икры и грибов, на полу валялись обломки подсвечника. Увидев обломки, я вспомнил, как после моего удара разлетелся на куски череп Гордея, и от непереносимости этого переживания проснулся.
Я лежал на покрывале; думка съехала и упала на пол.
Я убил Гордея.
Этого не может быть.
Но именно так обстоят дела.
Насколько отвратительна, в сущности, фраза: "Дела обстоят именно так, а не иначе"!
Интересно, следователь уже обшарил карманы плаща? В правом должен быть мой кошелек с проездным на метро, телефонными карточками и несколькими визитками. "Константин Чижов, инженер-физик, переводчик" - значилось на них. Ну и, само собой, указывался номер домашнего телефона. Эти визитки я, взяв пример с Гордея, раздавал всем друзьям, знакомым и первым встречным. Надеялся, что удастся найти более надежную, более денежную работу. Кто же знал, что эти визитки приведут меня в тюрьму? А я еще, помнится, отпечатки пальцев псобирался стереть...
Зазвонил телефон. Я снял трубку, сказал "Алло!", но разговаривать со мною не пожелали.
Следователь проверяет, дома ли я. Значит, через полчаса приедет.
Я ошибся: следователь приехал не через полчаса, а уже через пятнадцать минут. Я даже тюремный чемоданчик собрать не успел.
Был следователь действительно усат и как мужчина, наверное, привлекателен. Не зря та старушка на него глаз положила.
- Следователь Артемьев, - представился он. - Константин Чижов? - на всякий случай уточнил незваный гость, предварительно помахав перед моим лицом красной книжечкой.
- Собственной персоной, - кисло улыбнулся я.
- Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Он что, билль о правах не будет зачитывать? Или в Украине это еще не принято? Мы хотим стать европейским государством, но пока еще не стали им. Даже смертную казнь не отменили. Кстати, меня приговорят к смертной казни или к пожизненному? Лучше бы первое. Жизнь даже на воле вызывает сомнения в собственной целесообразности, а уж в тюрьме...
- Буду рад, если смогу на них ответить.
По-моему, за все годы службы следователь впервые услышал такое от подозреваемого. У него даже челюсть отвисла.
- Проходите в комнату. Чай, кофе, водка?
- Благодарю вас, ничего. Я ведь не в гости пришел.
- А я выпью, - распорядился я в собственном доме. Имею право, хоть Артемьев и не объявил об этом. Неизвестно, удастся ли мне еще выпить кофе с коньяком хотя бы сегодня вечером. Вообще-то я кофе по вечерам не пью, но сегодня, если меня не загребут, обязательно выпью. Из принципа.
Я, чтобы не задерживать гостя, не стал варить натуральный кофе, обошелся растворимым. Но коньяку добавил не две чайные ложечки, как обычно, а три.
- Так о чем вы хотели спросить? - поинтересовался я, появляясь в гостиной. Следователь занял мое любимое кресло, и мне пришлось угнездиться в кресле жены. Чуть было кофе не пролил с непривычки.
- Вы вчера вечером были у Гордеева Анатолия в гостях? - спросил Артемьев и уставился на меня, словно Джоконда.
- Почему вы так решили? - попытался я выиграть время.
Этот следователь такой прямолинейный... Ну разве можно спрашивать у возможного убийцы, был ли он на месте преступления в предполагаемый час его совершения? Неужели какой-нибудь дурак ответит, что был?
- Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, - попросил Артемьев. Не приказал, а именно попросил. Хотя должен был сказать сакраментальное: "Вопросы здесь задаю я!"
- Ну, был, - ответил я и ужаснулся сказанному. Интуиция меня не подвела. Я заранее знал, что расколюсь при первом же допросе, поэтому и начал собирать тюремный чемоданчик.
- В какое время?
- Пришел около восьми, ушел... Не помню, когда.
Я был совершенно искренен. Надеюсь, следователь оценит это. Но что отвечать, если он сейчас спросит "3а что вы убили Гордея?"
- Вы много выпили?
- Почти бутылку на двоих. Для кого как. Для меня...
Я замялся. Бутылка, даже на двоих, к тому же неполная - это не очень много. Отчего же столь катастрофичны последствия?
- Это не много, - подсказал Артемьев. - То есть когда вы уходили точнее, убегали - Анатолий Гордеев был не совсем трезв, но совсем не пьян. Так?
- Вы очень проницательны, - отдал я должное следователю. - Тем более что мы хорошо закусывали.
- Я видел. Откуда такие деньги?
Только теперь я вспомнил про две пачки, подаренные мне Гордеем. На меня что, еще и ограбление банка собираются повесить? Лучше бы я вчера их сжег, эти деньги!
- Гордей банк взял. Но я в этом не участвовал!
Все-таки не надо было вчера пить еще и водку. Боком мне это вышло. Голова совершенно не соображает.
Артемьев улыбнулся.
- Я серьезно спрашиваю.
- Не знаю. Но выпивку и закуску покупал он.
- Зато вы наверняка знаете, за какие такие заслуги Анатолий Гордеев накрыл для вас столь богатый стол.
А приятно, когда совершенно нечего терять. От тюрьмы я теперь вряд ли откажусь; почему бы напоследок не поиздеваться над следователем, благодаря которому я не смогу отказаться от тюрьмы?
- Богатый?! Да на столе этом даже картошки не было! И водки! Пришлось коньяк пить. Даже соленых огурцов он не изволил купить! - возмущался я.
- Так за что Гордеев накрыл вам поляну?
- За то, что я терпеливо выслушивал его бредни. Насчет того, что все люди - это биокомпьютеры, выполняющие какие-то расчеты для дьявола, и все такое. Вы поинтересуйтесь в Павловской, там лучше знают.
- И вы, значит, терпеливо выслушивали Гордеева и поддакивали?
- Мне так в Павловской посоветовали.
- А почему вы убежали из квартиры Гордеева? Вы драпали так поспешно, что даже плащ оставили в прихожей!
- Побоялся, что Гордей меня убьет, - сказал я и понял: это моя единственная за все время допроса ложь, и ложь удачная.
- Почему? Он вам угрожал? Пытался ударить подсвечником? - осторожно выводил меня Артемьев на чистую воду.
- Он мне что-то оказал. Такое неприятное, такое...
- Что именно?
Я попытался вспомнить те два-три предложения, после которых мне невыносимо захотелось убить Гордея, и не смог.
- Не помню, - честно сказал я.
- И после этого вы ударили его подсвечником. Так?
Следователь задал свой главный вопрос голосом учителя, выясняющего, кто разбил окно.
- Нет. Я просто понял, что оставаться рядом с этим сумасшедшим опасно для жизни. Это понимание было столь отчетливым, что я убежал. Даже не успел схватить с вешалки плащ.
Артемьев поморщился.
- Гражданин Чижов! Чем быстрее вы расскажете правду, чистую правду и только правду, тем быстрее... с вас будут сняты подозрения. Повторяю вопрос: после чего вы ударили Гордеева подсвечником?
Я решительно ничего не понимал. С одной стороны, я уже гражданин и, наверное, так же должен обращаться к следователю. С другой - сняты подозрения.